Угроза эволюции - Коркханн

Говорил коротко, делая паузы и тяжело дыша.

— Спасибо, — пробормотал я. — Интересно, мы тварей остановили?

— Да. Из того, что понял — ракетами хорошо накрыли. Выживших отлавливают ликторы — подтянулись со стратолётов. Успех. Наших много полегло. Но ничего не поделать — это война.

— Да уж, — судорожно вздохнул я, морщась от боли в рёбрах.

Подумал о судьбе Вэрма, Тирмида, остальных. Потом переключился на "здесь и сейчас". Псиэм-воздействие Главы принесло заметное облегчение. Удивительно. Будто мне вкатили ещё лошадиную дозу старого доброго "Hilaritas-N" без риска всяких побочек. Стих назойливый шум в ушах. В голове заметно прояснилось. В шахматы играть бы, конечно, не смог, но дезориентация, с которой очнулся, прошла. Приспособившись к сносным теперь болевым ощущениям, понял вдруг, что представилась идеальная возможность поговорить с Вартимусом открыто. На темы, которые беспокоили. Тем более, что он сам неоднократно повторял — потом обсудим.

— Вы верите в существование хайвнетов? — начал осторожно, предварительно усыпив слабого Араха.

— Естественно. И не удивлён, что ты в курсе. Хоть я и не давал высшего допуска. Достаточно послушать, с какой ненавистью о твоих проступках докладывал Рениус, чтобы понять — ты у него в особом фаворе.

Глава тихо рассмеялся. А я в очередной раз прочувствовал, насколько опытнее меня другие игроки.

— И про него знаете?

— Сиор, может ли Конгрегацию возглавлять идиот? Нет? А почему удивляешься, что я разбираюсь в происходящем? Мы все друг про друга многое знаем. Но молчим. Разумные границы невмешательства. Это — один из принципов практической, настоящей политики. Учись, пригодится.

Он помолчал, переводя дыхание.

— Впрочем, ты уже этим владеешь. Ведь многое про меня знаешь, судя по некоторым обмолвкам.

— Не стану отрицать. И хочу спросить о личном. Но прежде завершу эту тему. Что же получается, — зная о коллективных разумах, вы не бьёте тревогу? Держите личный состав в неведении, будто ничего нет?

Я сознательно не произносил слова "нейровэбы", наблюдая за реакциями Главы, поскольку помнил о задаче, поставленной Советом ложи. Подконтролен ли Вартимус разумам паукообразных? Или кто-то другой, служа их воле, направляет его? Что там "шептал" мне хайвнет богомолов? "Сопоставимая возможность". О нём ли это?

Вартимус пожевал губами, будто обдумывая ответ. Сказал эмоционально, тяжело дыша между фразами:

— А что ж теперь делать, раз коллективные разумы взяли нас за жопу?.. Признать крах программы Заселения? Засунуть двести лет скорпиону под хвост?.. Свернуть огромную колонию и улететь на Землю, где мы на хер никому не нужны? — он горько усмехнулся. — Или объявить здесь открытую войну в стиле bellum omnium contra omnes[59] и покрыть планету радиоактивным пеплом?.. Сиор, ты только начинаешь о таком задумываться, а есть те, кто ломает над этим голову уже давно. И кроме ползучего противоборства ничего не остаётся. Это всё наскоком не решишь… Нам может не нравиться жить в этой реальности, но она именно такова, увы.

Он надолго замолчал, сосредоточившись на болеутолении. Я собрался с мыслями и решил перейти к личным вопросам.

— Знаю, Вива ваша дочь. Рождена в Нова Аркадии. И мой отец служил там же. Вы недавно сказали, что я имею право знать.

— Имеешь, — подтвердил Вартимус. — Пришло время многое рассказать. Слушай, пока мы одни.

Глава сделал паузу. Я сосредоточился, радуясь, что боль стихла.

— Мы с Публием были близкими друзьями. Но негласно соперничали ещё с Академии — оба сильные, умные… амбициозные, дерзкие… Кое в чём опережал меня. Например, у него уже был ты — маленький сын, особая гордость. У меня ребёнка ещё не было. Подкалывали друг друга постоянно, как вы с Квинтисом. Но друг за друга готовы были в огонь и в воду. Много пройдено интересного — хватит на отдельную большую историю. В Иггарде часто спорили, кто из нас со временем возглавит Конгрегацию. Тогда в шутку, конечно. А оно, видишь, как вышло…

Вартимус помолчал.

— Потом случилась командировка в Новоаркадский отдел… Были рады набраться опыта у самого Карры. Каждый хотел себя перед ним показать. Брались за сложнейшие процессы. Искали самых сильных противников. И нашли на свои головы. Точнее, сердца.

Я удивлённо уставился на него. Меньше всего ожидал сентиментальности от Кастора Вартимуса. А потом вдруг вспомнил, как когда-то, при первой постановке задачи по Виве, он уже приоткрывал передо мной что-то личное. Значит, не показалось тогда.

— Её звали Виола. Смотри.

Мне прилетел псиэм-образ. Стройная, спортивная. Роскошные локоны, узнаваемые черты лица и жёлтые глаза. Вива была похожа на неё гораздо больше, чем на ту женщину, которую называла матерью.

— Первым её встретил Публий. Альсеида с двадцать лир — одна из сильнейших в Нова Аркадии в то время. Он был смел и безрассуден, не побежал бы и от дюжины таких. Но её почему-то отпустил без поединка. Знакомая история?

Я кивнул, поражённый совпадениями.

— Рассказал мне… Ну, поднял его на смех… Мол, что же там такого, от чего ты решил драпануть? Послал меня куда подальше, неделю не разговаривал… А я решил найти ту альсеиду. Крутой ведь, точно справлюсь, посрамлю его. Разыскал через пару дней.

Вартимус тяжело вздохнул.

— Не буду грузить подробностями, ни к чему это, да и слишком личные. Суть в том, что возник классический треугольник… Ей сначала больше нравился Публий, бегала за ним. Радости я от этого не испытывал. Мы все потеряли головы, забыли, кто есть кто… Ликторы, альсеида — плевать. Любовь сильнее всех условностей. Публий стал приходить в себя первым. Так случилось, что встретил другую или опомнился и понял, как любит твою мать. Испытывать чувства к двоим сразу, наверное, не смог.

Глава выразительно посмотрел на меня.

"Значит, здесь я превзошёл отца", — пришла мысль. — "Не за этим ли ты, хитрый урод, просил Кас стучать про меня? Хотел знать, как я разберусь с наличием двух любимых женщин? И рассорить нас. Но на кой хрен ты свёл меня со своей дочерью?"

Разговоры о любви к необычным женщинам отвлекали нас обоих от пыльной, наполненной глухой болью реальности. В ожидании спасательной команды продолжили.

— Публий избавился от чувств к Виоле и готов был казнить её, — проговорил Вартимус. — Это и стало причиной серьёзной ссоры. К тому времени Виола предпочла меня, начались близкие отношения. Она была девственницей. Даже с другой альсеидой не спала, произошло автообращение. Очень скоро от меня забеременела. Как понимаешь, я не мог позволить Публию причинить им с Вивой вред. У нас чуть не дошло до драки — оба были горячие. В итоге он уступил… Пообещал не трогать… Сказал, никогда не поднимет руку на беременную.