Слон меча и магии - Коллектив авторов

Так и получилось, что я застрял в Академии не на пять, а на восемь лет, хотя учеником был способнее многих. Сперва Магистр сказал, что мне стоит подрасти. Так и сказал: «Тебе нужно немного подрасти, Гриам» и отправил меня помогать обслуге. Я чистил овощи, ощипывал и потрошил живность, таскал воду, книги, столы, оборудование в чёртовых лабораториях и сундуки в подвалах. Меня не замечали преподаватели, пока не появлялась какая-то нужда, и пытались унизить первогодки. Но я сразу показал, почём фунт бычьего дерьма. Первому же ученику, попытавшемуся заставить меня вымыть его комнату, я наподдал пустой какой, после того как вылил её содержимое бедолаге на голову. А потом продолжил курсировать между кухней и родником. Я ждал взбучки, даже сам явился к Магистру. Но тот только пожелал мне доброй ночи и едва заметно подмигнул. «Провалиться мне на месте прямо в подвал, если это не было одобрение», – смекнул я и довольный ушёл в свою каморку.

После этого я никому не давал спуска. Несколько раз Магистр мягко отчитывал меня, если случалось перегнуть палку. Например, когда я превратил одного наглого третьекурсника в здоровенный кабачок и укатил на кухню. Беднягу едва не порубили в жаркое. Но парень нарвался тогда и получил по заслугам. Не стоило ржать над моей ежедневной разминкой и называть меня тупым амбалом. А я каждый день до рассвета встаю и принимаюсь за тренировку до сих пор. Вообще многим магам не помешала бы такая привычка. Эти бедняги по большей части пренебрегают физической активностью и если и бегают, то с этажа на этаж со скоростью улитки. На меня к концу пробного года жизни в Академии парни смотрели с завистью, а старшие девушки с интересом, хотя мне минуло всего одиннадцатое лето.

Я хоть и был не прочь свести знакомство с какой-нибудь эльфочкой или человеческой девочкой, но помнил, что мать просила меня учиться. А из её уст просьба – это приказ вышестоящего подчинённому. Потому я сцеплял зубы и отвлекался крайне редко, за что и был награждён на следующий год допуском к обучению. На церемонии посвящения в неофиты я выглядел странно. Меня поставили в один ряд с мальчишками и девчонками, которым, как и мне, минуло двенадцатое лето. На моём фоне они все казались гномами безбородыми: маленькие фигуры, закутанные в широкие мантии. И я – на две головы выше самого высокого и в два раза шире самого широкого. Магистр отдал мне свою ученическую мантию, остальные для меня были слишком малы.

Старшекурсники, конечно, сочли это неплохим поводом для веселья. Ненадолго. После первых же занятий я понял, что не только не отстаю от обычных белокожих детишек, поступающих в Академию, но и превосхожу их по силе духа и возможности концентрации. Вот тогда пошла потеха. Первые занятия были простецкие, вроде левитации, телекинеза, приготовления простеньких зелий и основ концентрации. С этим я справился одним левым мизинцем на ноге. А всё благодаря маме.

Когда тебя наказывают не нудными нотациями, а очень действенными методами, из этого не может не выйти толк. Я с детства куролесил, как тысяча пьяных оборванцев, потому матушка заставляла меня отжиматься, одновременно повторяя наизусть древние заветы предков, а это три сотни пунктов. Это вам не за угол поссать. А приготовить суп для старейшины, состоящий из триста сорок одного ингредиента, каково? Их нужно вовремя добавлять каждый в свою очередь и варить на определённом огне. Это вам не микстурку от кашля сварить из трёх составляющих. Я уже не говорю о том, что в распоряжении юных магов были порционные ложки, градусники, весы и прочая точномерная хренотень.

Помню, как наш учитель зелий, приятный старик Альваран Банки, едва достававший мне макушкой до пупа, удивился, когда я варил повторно зелье без измерений, запомнив вес, время и силу огня по его высоте и цвету. Пришлось повторить перед стариком этот фокус с десятком зелий. Конечно, перед всеми он сказал, что так делать нельзя ни в коем случае, что это очень опасно и не несёт никакой практической пользы, но после занятия стал меня увлечённо расспрашивать. Мы разговорились. Он попросил меня на уроках не козырять своей способностью, а взамен обещал мне интересные дополнительные уроки. Именно этот с виду добрый и мягкий дедок научил меня варить крепкие яды и противоядия, настойки с дичайшими свойствами и веселящий напиток, который помогает магу сбросить нежелательное напряжение после ритуала. И все втайне от Магистра.

Второй год обучения мне запомнился потому, что меня навестила мать. На тринадцатое лето всякому молодому орку положено оружие, а мне нужна была ещё и другая одежда. Моя стала мне ужасно коротка, хорошо хоть скрывалась под дурацкой мантией.

Помню, как Магистер Клирн вошёл в мою комнату, которую со мной не хотел никто делить (я был этому очень рад), и хитро улыбнулся, загораживая своей крупной фигурой проход.

– К тебе гости, мальчик, – улыбнулся он и отошёл.

Мать выглядела немного усталой, но очень довольной. Видимо, по пути Вайрен разболтал ей всё о моём поведении за два года. Она от души обняла меня и села рядом на кровать.

– Ну, герой, понравилось местные горшки драить? – рассмеялась она.

– Скажешь тоже, – я толкнул её плечом слегка, – мне больше понравилось на кухне дежурить. Там всегда можно пожрать.

– Вот это я понимаю подход! – мать обняла меня и уткнулась лбом в лоб. – Какой же ты здоровенный тянешься! В деда ростом, клянусь топором Бахнаргна!

– Лишь бы я не стал таким же жирным, как задница жены Бахнаргна, – формы жены второго по значимости божества в пантеоне были более чем выдающимися, особенно монументальный зад.

– Потому ты больше и не дежуришь на кухне, – подал голос Магистр, и мать снова рассмеялась.

– Ладно, трёп – это хорошо, – сказала мать после того, как Вайрен Клирн наконец ушёл, прикрыв дверь, – но я тебе подарки принесла. Раз уж пропустила твой час рождения, то должна исправиться.

Она вытащила из заплечной сумки свёрток с одеждой, вручила его мне, а потом отстегнула от пояса предмет, обёрнутый куском шкуры чёрного медведя, и подала его мне. Из жёсткого блестящего меха торчали только рукоять да кожаная петля, но я сразу узнал очертания и разворачивал подарок с трепетом. В руках оказался тяжёлый тогда ещё для меня молот на рукояти для одной руки, сделанной из самого твёрдого скального дерева. На боку