Бассейн с акулой - Атаман Вагари

– Далее. Наши люди явятся и шандарахнут малину эффектом внезапности. И ты – вуаля – герой, усёк?

– Э… – Марк сглотнул.

– У тебя другого выбора, в общем-то, нет, – подсказала я. – Вернее, есть. Мы сейчас зовём сюда вон тех ребят через дорогу, сдаём тебя им. Ты поговоришь с ними в следственном изоляторе, всё расскажешь, а потом тебя упекут за решётку. А Игуану мы так, и так поймаем. Единственный способ избежать неба в клеточку – пойти на наши условия.

Хебб долго и натужно думал. Трусость за свою шкуру и врождённое воспитание, благородство и любовь к Синтии боролись в нём. Второе победило. Он серьёзно посмотрел на нас и кивнул:

– Ладно. Я готов. Даю слово. Вы можете мне хотя бы руки развязать, а то затекли?

– Руки развязать? – Пит усмехнулся краешком рта. – Как-то уж неоднозначно звучит. Сорвиголова, ты не находишь? – посоветовался он со мной.

Я долго посмотрела на Марка, потом на Пита. И, демонстрируя, что я тут главная и финальное решение за мной, распорядилась:

– А он уже никуда не денется, мы его только что посадили в подводную лодку. Развязывай, раз ему больно. Милосердие – прежде всего. Милосердие и правосудие.

Мы освободили Хебба. Тот выдохнул с облегчением, потёр конечности, в которых застоялась кровь. И обратил к нам тот самый вопрос, что и Синтия несколько дней назад:

– Вы кто такие, ребята?

– Мы – ППП, – объявил Сыщик.

– Привидения-Под-Прикрытием, – расшифровала я. – Добро пожаловать в наш клуб Сорвиголов. Сыщик, вызывай Когтя, пора уже.

Коготь – боевое прозвище Фрэнка Скрэтчи. Пит почти с театральным жестом достал рацию и принялся набирать. Всё это шоу мы намеренно разыгрывали для Хебба, чтобы произвести на него большое впечатление. Что у нас всё цивильно, серьёзно и по-умному, в отличие от самонадеянных остолопов из Игуаны.

– Коготь, говорит Сыщик, приём. У нас тут язык на руках, подогретый. Да, я бы даже сказал, горячий. Тебе это понравится, приезжай. И отзови наконец своих стервятников у банка, а то Сорвиголова кипишит! Или хотя бы предупреди их про наш квартирник, – это он сказал, потому что я подобралась к выбитому окну в другой комнате и выглянула через него. Из этого окна был виден банк и полицейские.

Я всерьёз опасалась, что в самый последний момент случится глупость несусветная: полицейские придут сюда, арестуют нас до выяснения обстоятельств, заберут в участок, и потом хлопот с бюрократией не оберёшься.

– Порядок, Сорвиголова. Коготь уже в пути, – отрапортовал 003.

– Превосходно. Итак, Марк Хебб. Давай-ка, пока Коготь сюда едет, поговорим с тобой за жизнь, просто так. Как старые добрые друзья, – я присела на корточки рядом с Хеббом и доверительно заглянула ему в глаза.

Совсем не верилось, что ему двадцать два. Он посмотрел на меня наивным взором двенадцатилетнего бесхитростного мальчишки. Мне хотелось узнать о нём, познакомиться с ним как с типом, как с представителем определённой психологии людей. Узнать, что им движет, и почему он сошёлся с Синтией.

А также мне хотелось по возможности вызнать из него всё, что он знает о Родни Даморе, и не связан ли сам Марк с Лизавьетт, Ароной и Вине.

– Да, поговорим с тобой как мужики, – присел Пит рядышком, доставая заранее припасённую пачку с куревом из-за пазухи. – На Сорвиголову не смотри как на девчонку, она – мужик, это я ручаюсь. Вот, закури. Синти говорила, это твоя любимая марка сигарет. Мы воздержимся, кое-кому из нас ещё даже нет шестнадцати.

Я одарила Ривела язвительным взглядом. Ну зачем он выдал, сколько мне лет? Хотя, мне по барабану. Марк совсем растаял и окончательно стал нам доверять. Он затянулся, мы позадавали ему вопросики, и минут через десять он уже считал нас лучшими друзьями. К сожалению, о Родни Даморе он ничего не знал. Но был полностью солидарен со мной: этот мутный тёмный конь ему ух как не нравился.

***

Для Марка Хебба прошедшие сутки показались адом, изменившим его жизнь. Такого он никогда ещё не испытывал. Сначала он по требованию Джада чуть не убил охранника банка, потом оказался похищен подростками-шпионами, и вконец провёл почти десять часов со странным детективом по прозвищу Коготь. Который больше походил на агента засекреченной спецслужбы, контактирующей запанибрата с инопланетянами: настолько по-необычному проходила вся беседа.

Марк в ходе всех этих разговоров с Сыщиком, Сорвиголовой и Когтем успел пересмотреть всю свою жизнь, от и до. К нему пришло в полной мере осознание своей беспутности и расхлябанности. Из-за своего легкомыслия он довёл себя до состояния преступника, отщепенца, дна, едва не совершив чудовищное деяние. Фрэнк Скрэтчи рассказал ему как бы между делом, что у охранника, которого Марк мог бы убить нервным ударом кастета, трое маленьких детей и беременная жена, а ещё мать и отец инвалиды, а он сам трудится на трёх работах, чтобы прокормить семью. Более того, Хебб понял, что подвергает смертельной опасности любимую девушку. А он очень надеялся, что с Синтией сложатся прекрасные отношения.

Он убеждал себя, что они с Синтией подходят друг другу. Оба безбашенные, оба любят острые ощущения. К сожалению, Марк из-за всей этой катавасии с шантажирующим его Джадом и карточным долгом совершенно упустил из виду, что их "прекрасные отношения" не то что трещат по швам. А что от них уже остался могильный прах.

Коготь отпустил его в половине второго, и Марк скорее поехал в Карриден, к Синтии. Ему не терпелось как можно скорее рассказать ей всё. То, что он пережил, то, на что он ради неё пошёл. И то, что он в ближайшее время либо станет героем, помогая полиции поймать Игуану, либо падёт смертью. Ему очень хотелось увидеть девушку, объясниться с ней. Прожитые накануне сильные потрясения не только всколыхнули всё в его душе, но и подняли из глубин такие чувства и страсти, о которых он не подозревал. Марк вспомнил, как опозорился перед Синтией, когда они хотели смотреть кино и когда он, подобно опытному казанове, грозился соблазнить её. Но его "соблазны" так и остались пустыми обещаниями – Марк мялся, как последний дурак, переживая о долге, об угрозах Джада. И между тем смотрел на Синтию и думал – какая же она красивая.

Опьянённый своей всё нарастающей влюблённостью, Марк как на крыльях побежал по улице к дому Синтии. Он так и предвкушал, как она откроет ему, он подхватит её в объятия,