Бассейн с акулой - Атаман Вагари

окраине Карридена. Он страдал. Ему нужно либо выпить, либо выговориться кому-то, либо застрелиться. Выговориться некому, застрелить его могли в любой момент, а выпивка сейчас оставалась единственной альтернативой.

После четвёртой стопки из его глаз брызнули слёзы. Слёзы отчаяния, жалости к себе. Слёзы по его зазря прожитой жизни. Кто он такой, чего он добился? Иные люди в двадцать два года сворачивают горы. Получают научные премии и степени. Управляют многомиллионными корпорациями. Являются заслуженными общественными деятелями. Владеют сбережениями и инвестициями. Имеют уже по пятеро детей, старшие из которых ходят в школу. А он всего лишь шалопай и тунеядец. Не умеет ничего, кроме как тратить деньги. Даже в азартные игры играть не умеет.

Ах да, он любит острые ощущения. Но сейчас ему уже всё до лампочки.

Когда он допивал пятую порцию, слёзы перестали катиться по его щекам. Он утёр их рукавом куртки.

К нему подошли сзади. Плотно так подошли.

– Эй, приятель, – хриплый сдавленный голос. – Хорош прохлаждаться, пойдём с нами.

– Да, пойдём. У босса к тебе вопросики кой-какие накопились.

Не пьяный Марк бы испугался. У не пьяного Марка бы вовсю уже горели пятки как у ужа на сковородке или чёрта на поджарке. Но пьяный в дупель Марк ничего не соображал. Он развернулся на сто восемьдесят и увидел уставившиеся на него в упор три железно-кирпичные хари.

– Вау, ты назвал меня пр-п-р-р-р-риятелем! Ты мй дрг… Иди, обнму… – расплылся в улыбке безумия Хебб.

– Фу, ну и несёт от него перегаром! Берём его, и в какой-нибудь отстойник окунём по дороге. Фу, я как будто сам цистерну коньяка в себя влил! – посетовал один из бандитов.

Хебб тут же вырубился, и его подхватили и вынесли из кафе.

– Наш приятель перебрал, мы отвезём его к самому лучшему врачу! – загрохотал второй бандит, размахивая перед перепуганным барменом пистолетом, пока двое его подельников волочили Марка на себе.

За пределами "Эталана" на улице его погрузили в чёрную машину с тонированными стёклами без номеров и увезли.

***

Мы с 003 вчера завалились домой под утро, на машине Фрэнка. На настоящей полицейской машине с мигалками! Как же мы сами себе завидовали! Особенно гордился Пит – задирая нос до Сатурна, он восседал рядом с агентом Скрэтчи как его ближайший соратник, и всем своим видом показывал свою важность. Конечно, он продолжал играть на Марка, но кое-где палочку перегибал, и мне так и хотелось дать ему дружеский подзатыльник! На Марка на всякий случай Фрэнк надел наручники; нам он сказал, что для него это послужит уроком и частью его преображения. Мне Коготь дал в руки степлер Демоуса, выглядящий по дизайну как настоящий боевой пистолет, и попросил приглядывать за Хеббом на заднем сидении. Марка даже жалко стало, как он там скукожился, вжавшись от меня подальше в дверцу – так и хотелось сказать ему, что если я выстрелю, он всего-навсего уснёт. И, да, с оговоркой, что не вечным сном!

И когда мы приехали, выяснилось, что мы очень устали. Я легла спать без задних ног, а Пит – без передних. Это он сам мне так сказал – без передних. Потому что хотел блеснуть остроумием настоящего матёрого Сыщика. Не просто сыщика – а Сыщища!

Сыщище пришёл ко мне, когда я проснулась и занималась приготовлением обеда. Строила планы на вечер. Схожу на Базу, спрошу у Аманды, где Фрэнк, и поговорю с ним – что там с Марком? А ещё разыщу Кэпчука. Пит звонил в дверь весьма нетерпеливо. Я открыла, с намерением предложить отведать со мной куриный суп с вермишелью и яйцами. Но глаза агента 003 горели бешеным азартом:

– Клот, нам нужно сейчас поехать с Синтии! – затараторил он, ещё не успев зайти в мою прихожую.

– Карамба! Ты собрался не откладывая как можно скорее объявить о свадьбе? – пошутила я.

– Алё, Клот, проснись! Какая ещё свадьба?! Быстро собирайся, и выдвигаемся, прямо сейчас! Бери на всякий случай все изоды, какие у тебя есть.

– Что за кипеж, что случилось-то? – ахнула я, даже растерявшись от такого напора: Пит крайне редко когда позволял говорить со мной как командир.

– Элиза Силлин случилась, – выдохнул 003.

– О… Дух. Её дух мы освободили из Коридора и переселили в Синтию. И она должна была обрести покой, – проговорила я, соображая на ходу.

– Именно! Только, чтобы она обрела покой, нужна помощь её тёти Полины. Элиза попросила Синтию, чтобы та отвезла её призрак к Полине.

– Ясно. Да, собираемся. Пять минут. И пока я собираюсь, съешь суп на кухне, наложи сам из кастрюли, – предложила я и исчезла у себя в комнате.

Снова выезжаем в Карриден. А на улице дождь. Свистопляска с этой погодой! Я взяла удобную одежду, из изодов – степлер Демоуса, ботинки с двойным дном, куда спрятаны нож-Пиранья и Игла Демоуса. Поглядела на рацию. Нужно связаться с Кэпчуком и сказать ему, что такие вот дела. Заодно узнаю, расстреляли ли его или нет.

Пит с удовольствием доедал суп. Истинный мужик – путь к сердцу которого лежит через желудок. Мне же его сердце было не нужно, а вот его спина, прикрывающая мою спину в бою – очень даже. Поэтому пусть подкрепляется на здоровье. Я же набрала позывной Грифона.

– Грифон, вызывает Сорвиголова. Приём.

Рикардо ответил не сразу. Но ответил. Значит, живой. Привычный бесстрастный вкрадчивый голос:

– Приём. Как раз собирался добраться до тебя или до Ривела. Я у Остинс. Привезите нам Грасс.

У меня от удивления чуть рация из рук не выпала:

– Откуда ты узнал? Синтия только что позвонила Сыщику, и Элиза сказала ей…

– Знаю. Давайте, поторапливайтесь. Путь из Карридена до Айкрата не близкий. Я бы вас подбросил, но я тут немного занят. Пытаю Лисона.

– Не волнуйся, – улыбнулась я, радуясь, что Сэм Лисон тоже жив и что Грифон с ним сейчас разговаривает. Вряд ли пытает – это он просто шутканул, так как нет мотива у Кэпчука пытать Лисона. – Мы сами привезём Синтию. К тому же, она тебя всё равно боится! – весело подколола я мрачного коллегу.

Меня в глубине души очень тронуло, что Рикардо немного оправдывается, что не отвезёт нас в Карриден. Наверняка видит, что на улице дождь, и переживает, как мы своим ходом совершим такой крюк. Но мне эта длинная поездка в масть: проснусь окончательно, проветрю мозги, а по дороге попытаю Ривела. Вдруг ему что-то известно про Скрэтчи и Марка?

– Пошевеливайся, Сорвиголова, – поторопил он, сказав нарочито грубым тоном. И добавил, уже очень тихо: – А то мы