Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

видно, что боевой офицер, а не паркетный шаркун. Выпьем, синьоры! За нас, соль земли — людей занимающихся настоящими делами, а не пачкающих воздух пустыми словами!

Мы снова подняли кружки. Медведь пил вино, как воду, впрочем, при его комплекции это было не удивительно.

— Князь, значит, — Роспильози покачал головой, обернулся и крикнул своим людям, севшим от нас подальше: — Эй, бамбини! Сегодня вы получили по шее от настоящего князя! Гордитесь!

Те ответили громким хором, завопив что-то нечленораздельное и восторженное. Один из матросов встал и предложил выпить за Медведя и его гостей. Затем уже Киж поднял кружку за смелость и хорошую драку. Между Роспильози и Кижом завязался разговор о колющих ударах, сначала чуть не перешедший в спор, а потом всё-таки перешедший.

— Бернардино! Принеси нам тыкву!

Толстяк выглянул из кухни и удивлённо спросил:

— Тушёную с кроликом? Или запечь с мёдом?

— Целую! Тащи немедля!

Здоровенную оранжевую тыкву водрузили на отдельный стол, и Роспильози продемонстрировал удар. Киж на это сказал «ха» и показал собственный укол. Оба драчуна тыкали несчастную тыкву железом, пока та не развалилась на части. После чего Медведь и мертвец сошлись на мнении, что уколы это хорошо, но рубящие удары всё-таки интереснее.

— Бернардино! Тащи ещё одну!

— Нету, последняя была, — толстячок развёл руками.

— Да и чёрт с ней, — Медведь отмахнулся. — Выпьем, центурион!

Через три кружки Роспильози уговорил Кижа бороться на руках. Очень уж ему хотелось хоть в чём-то взять реванш за проигрыш в оливковой роще. Мертвец и тут не сдал позиций и свёл дело к ничьей. Но в глазах у него плясали смешливые огоньки — Кижа крайне забавляла эта ситуация, и он беззлобно подтрунивал над Медведем. Через час они разговаривали на жуткой смеси русского и итальянского, отлично друг друга понимая.

Про меня Киж с Медведем забыли, общаясь на своей волне. Пришлось развлекаться от скуки, наблюдая, как служанка-хохотушка вертится вокруг стола и строит мне глазки.

— Никто вас в Египет не повезёт, — Медведь повысил голос. — Ни-ни!

Я на мгновение поймал взгляд Кижа, и тот подмигнул мне.

— Из-за пиратов?

— Пираты! — Медведь громогласно расхохотался. — Они тоже люди, с ними всегда договориться можно. Им даже удобнее — чем гоняться за тобой, стрелять, а потом ждать выкупа, деньги сами приходят.

— А в чём же тогда дело?

— В мамлюках, дружище.

— Поясни.

— В Египте османский паша только деньги собирает, а заправляют в городах мамлюки. Уж поверь, их колдуны не слабее наших, но они держатся вместе и толпой затаптывают любого. Любой маг-чужак, особенно христианин, для них враг и добыча. Вот представь: привезли тебя в ту же Александрию. Сразу вопросы к тому, кто это сделал: зачем, с какой целью шпиона притащил? Или корабль заберут, или разденут до нитки. Так что никто ради вас налаженными связями рисковать не будет.

Медведь усмехнулся и продолжил:

— А если ты всё-таки сумеешь уговорить кого-нибудь, то прямо на пристани к вам выстроится очередь. Сначала золото потребуют османские чиновники. За въезд, за воду, за вес поклажи, за лицо без бороды, за воздух, за всё остальное. Потом за то же самое скажут заплатить мамлюки. И будут трясти, пока не вынут всё до последнего медяка. А после посадят вас в зиндан, чтобы получить выкуп.

— Это будет не так-то просто, знаешь ли.

— Разрушите порт? Ну, предположим. А дальше? Куда вам надо? В Каир? Где вы возьмёте верблюдов и проводников? Будете пробиваться с боем? Вы, конечно, сильны, но не сможете разбить мамлюкских колдунов.

— И нет никакого способа?

— Только если вас пригласит османский паша. С его охранной грамотой иностранцы могут свободно путешествовать по Египту. — Медведь запустил пальцы в рыжую шевелюру, раздумывая. — Могу сказать, к кому обратиться в канцелярии Неаполитанского короля. Думаю, они смогут добыть вам такой документ, но стоить это будет огромную сумму. Ну и подождать придётся, до зимы как минимум.

Такая новость откровенно расстроила. Чёрт с ними с деньгами, но так долго я не могу себе позволить сидеть в Неаполе. Проще утопить мумию в море и сказать, что случайно вышло. Или сжечь? Теоретически можно сбросить её в Везувий — вчера сам видел над вулканом струйку дыма. Или попробовать развоплотить её, вдруг получится.

От мыслей о ликвидации мумии меня отвлёк разговор Кижа и Медведя.

— Нет, ты скажи, caro amico6!

— Ерунда, забыли, Деметрио!

— Вовсе не ерунда, Орсо. Чем тебя Джурьефф так обидел?

— Не хочу говорить.

— Мне? Не хочешь? Значит, ты сейчас врал, что мне друг?

Медведь пьяно замотал головой.

— Это плохая история, Деметрио. Зачем нам сейчас грустить?

— А мы не будем грустить. Давай выпьем!

Едва Роспильози опустил кружку, Киж обнял рукой его за плечи и заговорщицки указал на меня.

— Видишь его?

— Князя? Вижу. Хороший князь, не то что остальные.

— Он всё может. Огромной силы маг! Джурьефф его сам боится.

Икнув, Роспильози прищурился одним глазом, посмотрел на меня и спросил:

— А он может Джурьеффу голову оторвать? Давай ты его попросишь!

— Голову всегда успеется. Ты скажи, что Джурьефф тебе сделал, а там решим, как лучше. Может, Константин Платонович сможет тебе помочь?

Лицо у Медведя сделалось напряжённое, почти злое. Он потянулся за кувшином, неловко дёрнул его за ручку и скинул на пол. Звон разбившегося кувшина заметила только служанка и тут же принесла новый, полный до краёв. Вот только Роспильози передумал пить. Он повернулся ко мне всем телом и хмуро смотрел из-под бровей.

— Врёт твой центурион? Или правда можешь?

Я подался вперёд и, оказавшись с ним лицом к лицу, ответил:

— Я некромант. Если смогу — отказывать в помощи не буду.

Роспильози засопел, хмурясь и катая желваки на скулах.

— Какую цену ты берёшь за свою работу?

— Ты меня с кем-то перепутал, Орсо Рыжий Медведь. Я князь, а не лавочник, и не торгую своими услугами. Или у вас дворяне всегда называют цену, прежде чем помочь?

Он прищурился, разглядывая меня будто заново.

— По-разному, князь Константино, — с горечью выдохнул он. — Идём, я расскажу по дороге.

* * *

Медведь не стал брать никого из своих людей, и я подал Кижу знак оставаться на постоялом дворе. Мы вышли наружу и двинулись через оливковую рощу, залитую полной луной. Тишина лезла