Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

предложила нормально отдохнуть. Но и эта мера не принесла облегчения — коматоз продолжал держать меня в мягких лапах, не давая прийти в себя. Даже остановки на ремонт дормеза не раздражали, оставляя равнодушным.

Ко всему прочему, меня начал злить солнечный свет. Страшно хотелось забиться в тень, спрятаться от палящих лучей и не выглядывать до самой темноты. Но с этой блажью удалось легко справиться, просто задавив в зародыше.

* * *

К тому времени, как мы подъехали к Ананьи, моё недомогание отступило. Городок, кстати, оказался скорее строгим, чем помпезным. Собор Благовещения Святой Марии в готическом стиле выглядел величаво и сурово, наблюдая за прихожанами узкими окнами. Диего рассказала, что под ним есть крипта святого Магнуса со старинными фресками и мозаичными полами, выложенными ещё старыми мастерами косматеско. Но увы, сами понимаете, я даже одним глазом не мог на них взглянуть.

— Обязательно надо сходить в палаццо Гаэтани и посмотреть на Зал Пощёчины, — нудила Диего. — Нельзя упускать возможность его увидеть.

— Зал Пощёчины? Кого там били? Еретиков?

Испанка сделала круглые глаза и глянула на меня с возмущением.

— Ты что, ничего не знаешь про пощёчину в Ананьи⁈ Ты же образованный человек! Неужели даже не слышал про Бонифация Восьмого?

— Я не слишком интересовался историей, особенно про Римских Пап и их приключения. Так кого этот Бонифаций лупил ладошкой по щекам?

— Не он, — зашипела Диего, — а его! И не ладонью, а латной перчаткой!

Мне пришлось выслушать от неё длиннющую лекцию о Папе Бонифации, который пытался привести к подчинению королей и заодно перессорился с кучей народа. Он собирался отлучить французского Филиппа Четвёртого, а тот послал к Папе войска во главе с хранителем печати Гийомом де Ногаре. Тот захватил Папу и потребовал отречения. Но Бонифаций, несмотря на возраст в восемьдесят шесть лет, мужественно отказывался. «Вот моя голова, вот моя выя; пусть я умру, но умру папой», — говорил он. И тогда Ногаре дал ему ту самую пощёчину, не снимая латную перчатку. Папу освободили через три дня, но он вскорости умер.

Что меня заинтересовало в этой истории, так это знакомые исторические персонажи. Филипп Четвёртый был именно тем, кто разгромил орден Тамплиеров, прародителей моих «любимых» масонов. Не удивлюсь, если между этим событием и разборками с Папой была прямая связь. Так что я согласился осмотреть палаццо Гаэтани, под «плащом» естественно.

Впрочем, палаццо оказалось просто большим домом, не слишком роскошным. В Зале Гусей мы видели древние фрески с птицами, совсем не похожими на гусей. А в Зале Пощёчины вместо Папского трона стоял старый рассохшийся стул. В общем, место, может, и знаковое, но не слишком впечатляющее. Хотя под самый конец «экскурсии» я обнаружил интересную деталь. На полу была выложена старая мозаика, почти стёртая за годы. Цветные камушки складывались в узор, точно воспроизводящий один из Знаков Тау. Никакого эфира в нём не было, но я на всякий случай взял этот рисунок на заметку.

Закончив с достопримечательностями, я занялся главным вопросом. К моей удаче, с деньгами всё решилось самым лучшим образом. Один сундучок я оставил на карманные расходы, а остальные отправились в хранилище флорентийского банка. За десять процентов от стоимости «добрые» банкиры обязались доставить оставшееся золото в Злобино, прямо в руки Марье Алексевне. С учётом моей репутации, гарантии они дали самые серьёзные. Ну а если кто-то их не выполнит, я навещу Флоренцию и устрою там то, что не сделал в Венеции.

* * *

Нас ждал Неаполь. Дормез, отремонтированный в очередной раз, неспешно катился по дороге, громыхая и подпрыгивая на кочках. Диего правила лошадьми, сидя на козлах, а я дремал в экипаже, «наслаждаясь» путешествием. В какой-то момент на меня снова накатила одурь, глаза начали закрываться, а в голове поплыло. Но не успел я задремать, как в плечо сильно толкнули.

Я дёрнулся и увидел Анубиса. Шакалоголовый Талант сидел напротив и ухмылялся, демонстрируя острые зубы. Он приложил палец к губам, требуя тишины, и поднял руку.

— Кровь Исиды, — шепнул он, — ты вкусил её.

Анубис говорил не словами, а образами. Показывая, как капли серебряного ихора попадают мне на губы и я автоматически слизываю их.

— Сила, — оскалилась шакалья морда, — теперь у тебя есть собственная сила.

Палец ткнул меня в грудь напротив сердца. И я ощутил, что где-то внутри течёт тоненький ручеёк эфира. Сам по себе, уроборос без начала и конца. Совсем-совсем крохотный, которого не хватило бы даже на всполох.

— Он с тобой, что бы ни случилось, — строго зыркнул Анубис. — Спасёт, если будешь один.

Шакальи зубы щёлкнули, и Анубис пропал так же внезапно, как и появился. А я расхохотался, сбрасывая напряжение. Да как же, останусь я в одиночестве! Ни Хозяйка, ни Анубис не отпустят меня, даже если я этого захочу. Да и без силы уже никак — не представляю, что стану простым деланным магом без Таланта.

Глава 6

Медведь

Шумный, солнечный и ветреный. Пропитанный запахами морской соли, водорослей и рыбы. Многоголосый и страстный, скорый на любовь и ненависть. Неаполь!

Ах, какие блюда здесь подают в тратториях с видом на Везувий! Сколько видов сыров и разной рыбы. Кальмары, каракатицы и осьминоги, приготовленные тысячью и одним способом. А мясо? Все эти колбасы, рулетики с начинкой, запечённая ягнятина, тушёные кролики и генуэзский соус. Стоит только увлечься — и не заметишь, как взял к ним ещё и местного вина, и оно из ручейка превращается в реку. Особенно если с тобой за столом сидят Киж с Диего и соревнуются, кто лучше разбирается в местных виноградниках.

На радость моим спутникам, мы проводили вечера подобным образом уже вторую неделю. А вот я начинал злиться: путешествие в Египет накрывалось блестящим медным тазом. Как сказал один из капитанов корабля, с которым я беседовал на днях: «Это как непогода, синьор. С ней ничего нельзя поделать, только смириться. До зимы буря не утихнет». И имя этой буре было — берберские пираты.

Север Африки, от Египта до Атлантического океана, называют Магрибом, страной Заката. Когда-то там правили арабы, потом Османская империя, но затем власть оказалась в руках мелких беев и султанчиков, племенных вождей и прочего сброда. И вся эта вольница жила за счёт работорговли и грабежа.

Берберские пираты Алжира, Туниса и Триполи бесчинствовали по всему Средиземному морю. Захватывали корабли, совершали налёты на побережья итальянских