Фантастика 2024-2 - Елена Владимировна Петрова

нам подворье, размерами лишь немного уступающее тому, которое у меня было в Васильевском, да и уют внутри какой-никакой имелся. Изба разве что была не протоплена, но нас никто и не ждал, так что в этом не было ничего удивительного.

Игнат ушел куда-то по своим делам, а мы с парнями в три пары рук принялись приводить дом в порядок. Сначала натаскали поленьев из указанного местными селянами места, и пока Пашка рубил их, мы выметали из избы сор и пыль, а потом раскладывали привезенное с собой имущество, которого оказалось неожиданно много.

Потом Ромка остался топить печь, а я, решив, что после трех дней в седле, и ночевок в лесу, да на сеновале, не лишним будет и в баньке искупаться, отправился за водой. Воду здесь брали в колодце прямо посреди села, поэтому я, прихватив примеченные в сенцах ведра, отправился к нему.

Людей там не оказалось, и ждать своей очереди мне не пришлось. Я спустил ведро вниз, убедился, что оно наполнилось и принялся вертеть ворот. Колодец, кстати, был хороший, глубокий, даже вода на поверхности не замерзала, как это бывало дома.

– Бог в помощь, – сказал мне непонятно откуда появившийся старик с двумя ведрами, который поставил их на землю и тут же уселся на стоявшую рядом скамью.

– Спасибо, – ответил я, пожав плечами и продолжил крутить ворот.

Что там у поклонников мертвого бога отвечать принято, я не знал, но почему бы не поблагодарить, если от души говорят?

– Ты из тех парней, что с Игнатом приехали что ли? – глядя на меня с хитрым прищуром, спросил дед.

– Один из них, да, – отрицать очевидное смысла не было. Вытащив ведро, я вылил его в свое и снова спустил емкость вниз. – Меня Олегом зовут, отец.

– Отцом меня не называй, для Божьих людей это слово побереги, – ответил старик, но все же представился. – Дедом Степаном меня кличут. А вы издалека будете?

– Из Васильева села, – ответил я. – Все трое оттуда.

– Бывал, – важно кивнул дед Степан. – По молодости еще. Я до самого Чернигова добирался, если знать хочешь. У вас там староста был – Семен, как поживает?

– Никак не поживает, дед, – проговорил я, продолжая крутить ворот. – Умер он давно. Сейчас старостой сын его – Демьян.

– Упокой Господь его душу, – старик перекрестился, что навело меня на определенные мысли.

– Дед Степан, давай я и тебе воды наберу? – предложил я, вытягивая ведро во второй раз.

– Набирай, если помочь хочешь, чего бы нет.

Я снова опустил вниз ведро и посмотрел на старика, думая, стоит ли его о таком спрашивать. Все-таки, здесь, среди поклонников мертвого бога я чувствовал себя не совсем в своей тарелке. До этого я ведь никого из них лично и не знал, кроме Игната, а тот о своей вере особо не говорил.

– Дед, а у вас тут все… Христиане?

– Да, все мы веруем в Господа нашего Иисуса Христа, – тот снова кивнул и прищурился. – Правду говорят – Игнат язычников привел?

– Язычников?

Не понял я сложного слова. Уж вроде языки у нас всех были обычные, ничем не выдающиеся. А если он про говор наш, так вроде все на одном русском языке говорим.

– Да. Тех, кто в Господа нашего не верует.

– Так мы это, – я перелил воду в его ведро и на мгновение остановился, чтобы передохнуть. – Как и все, в Красного Тельца…

– Стой, – перебил он меня, и голос его внезапно стал твердым и злым. – Здесь, лучше этого не упоминай. Я-то, старый, сделаю вид, что не услышал, а Отцы не поймут. Но, значит, правду про вас говорят…

– Хорошо, – я согласился, хоть и не совсем понял, чего это дед разозлился, но предпочел перевести тему. – А поесть здесь купить можно у кого-нибудь? Игнат почти все наши припасы отцу-келарю отдал, у нас крупы на пару дней, да мяса на день…

– Чего не знаю, того не знаю, – пожал плечами дед Степан. – Могу рыбки продать мороженой, если договоримся. Я тут верши ниже по течение ставил, наловил.

– А мяса можно купить? Или самим добывать придется?

– Мяса не продам, самому мало, – покачал головой старик. – Еще вся зима впереди. Да и нельзя его сейчас есть, пост ведь.

Что такое этот самый загадочный “пост” я не понял, но спрашивать не рискнул. Дед, кажется, моей заминки не заметил, и спокойно спросил:

– А чем за рыбу платить будешь?

– Серебро есть, – ответил я, пожав плечами. – Сколько за серебряный рубль дашь?

– У меня столько нет. За серебряный рубль я вас рыбой до лета кормить должен буду, – мотнул головой дед. – Но ничего, заходи домой ко мне, я через один двор отсюда живу, вон там, – он указал пальцем куда-то в сторону. – Договоримся.

Поднялся, взял наполненные мной ведра и пошел в ранее указанную сторону. Я же отправился на выделенное нам подворье. Но с покупкой рыбы не сложилось: у избы я встретил Игната, который сказал, чтобы мы ждали его в доме, и что нам нужно поговорить.

Пашка оставил недорубленные дрова и все вместе мы собрались в избе, рядом с печью, в которой уже вполне себе весело трещал огонь. Но все равно внутри еще было слишком холодно, чтобы переодеться в домашнее, поэтому снимать полушубки мы не стали.

Греться решили еще и изнутри: Ромка перелил принесенную мной воду в котел и поставил кипятиться на плиту. А я достал из сумы заранее приготовленные душицу, календулу и зверобой – травы, которые по словам матери укрепляли тело и дух человека и помогали бороться с болезнями, что после долгой дороги было весьма кстати.

Как раз успели настоять травы и разлить горячий отвар по найденным в дома кружкам, когда вернулся Игнат, притащивший две мороженные куриные тушки, видимо, из ледников, и мешок овощей. Овощи оставили в холодных сенях, а курицу тут же бросили в чугунок, чтобы сварить суп.

И только после этого сели за стол.

– Зимовать здесь будем, – прихлебывая из кружки горячий отвар, сказал старый солдат. – Заодно и переждем, пока страсти по поводу Грача улягутся.

– А потом что? – тут же спросил Пашка.

– А потом дружину собирать будем, – ответил Игнат, посмотрел на меня и сказал. – Я же вижу, Олег, ты спросить хочешь что-то. Спрашивай.

– Почему ты не сказал, что мы к… – я запнулся, пытаясь найти слова, а потом продолжил. – К христианам идем?

– Да, потому и не сказал, что не знал, как вы это поймете, – пожал плечами старик. – Христиан многие не любят, хоть и сами не понимают, за что. Да