Не надо, папа! - Эпсилон Тукана

редкие легкие прогулки на свежем воздухе, а Сараду такое бездействие не устраивало. Навыки гендзюцу и контроля чакры после новой волны возможно и сохранились, но тайдзюцу вернулось на прежний уровень. Тело снова не будет поспевать за шаринганом.

Черт. Год работы впустую!

Досада и бешенство. Она впервые понимала, что чувствовал Боруто в те моменты, когда игра на его приставке выключалась, не сохранившись, и откатывалась на несколько уровней назад. Тогда Сарада лишь презрительно фыркала, но судьба сыграла с ней злую шутку.

Она все еще не знала, что ей делать со своей жизнью. Прежние идеалы были разрушены, мечты рассыпались прахом. Но одно было ясно: собственную слабость она терпеть не намерена.

«Я знаю твой уровень. Ты бы не победила члена Анбу».

Она никогда не переоценивала своих способностей, и Шисуи был прав, но он произнес это таким тоном, что Сарада почувствовала себя уязвленной.

Скорее бы тренировки…

Хотя бы потому, что во время тренировки можно выкинуть из головы весь этот мусор, а в тишине квартиры в голову лезли назойливые мысли.

Она все думала о словах Шисуи, о пустоте, что продолжала пожирать ее душу, и о новой силе — силе Мангеке Шарингана. Шисуи строго запретил Сараде использовать Мангеке, но в принципе техники им все-таки разобраться было интересно.

Шисуи дал ей название — Канрен — и сказал, что она чем-то похожа на Аматэрасу Итачи. Дядя тоже обладал Мангеке. Подобный уровень шарингана за всю историю клана пробуждали единицы, и сейчас из оставшихся в живых Учиха ее получили сразу трое: она, Итачи и Шисуи.

По словам Шисуи, Итачи владел двумя техниками: высшим гендзюцу Цукуеми, которое создавало мир, полностью подвластный пользователю, и черным пламенем Аматэрасу.

Аматэрасу… Техника папы. Значит, она была и у Итачи?

После трагедии называть Итачи дядей не поворачивался язык. Из самого близкого человека на свете он превратился в страшное воспоминание с безумным красным взглядом и мокрым от слез лицом. Шисуи сказал, Итачи ушел из деревни. Но мысль о том, что он бродит где-то по миру, внушала трепет. Сарада панически боялась встречи с Итачи. С ним и человеком в оранжевой маске, у которого не было тела.

«Я не силен в подобном, знаешь, все это лишь мои догадки. Но очевидно, что Аматэрасу передает чакру в точку, на которой сфокусирован взгляд Итачи, и превращает эту чакру в некую форму энергии. Сказать бы что, тепловую, но я до конца в этом не уверен, потому что на обычный огонь она не похожа. Твоя же техника, судя по всему, делает то же самое, только трансформация чакры на выходе иная», — говорил Шисуи.

Сарада даже не подозревала, что такое возможно.

«Но как быть с этим странным ощущением? — спрашивала она. — Я словно щупала взглядом его тело изнутри. Это… Итачи тоже так может?»

«На этот вопрос может ответить только сам Итачи. Но, знаешь, именно поэтому я предложил назвать технику твоего Мангеке «Канрен». Связь, единение с предметом, которого касается взгляд — вот что в ней главное».

Советы советами, запреты запретами, но единственное, что остановило бы Сараду от соблазна использовать вновь Мангеке — дикая боль в глазах. Это пугало. Да и перспектива ослепнуть… Но перестать думать о своей новой технике Сарада не могла. Когда она представляла возможности и варианты ее применения в бою, опустевшую душу захлестывал восторг.

Слабость… Жадность… Тупость… Трусость… То, что погубило Учиха. Шисуи-сан слишком хорошего обо мне мнения, а я слаба и не сказать, что особо умна. Слабость подпитывает жадность — жажду силы. Я хочу использовать Мангеке снова, если не на ком-то, то хотя бы из интереса, и только трусость останавливает меня. Я слишком боюсь, что та боль повторится снова.

В замочной скважине провернулся ключ. Из гостиной было видно, как отворилась входная дверь и в прихожую вошел Шисуи.

— Привет-привет!

Он разулся, шагнул в гостиную и оперся на спинку дивана.

— Что читаем?

Сарада молча приподняла журнал, чтобы он увидел обложку.

— «Медицинский Вестник Конохи», — с выражением прочитал вслух Шисуи. — И как? Интересно?

— Оч-чень, — сухо ответила Сарада.

— Манерой общения ты чем-то стала похожа на Саске, знаешь. Такая же холодная язва, — беспощадно выдал Шисуи и коварно ухмыльнулся.

Даже сейчас этот парень не переставал ее поддевать. И ударил же по больному. Сравнение с папой могло бы прозвучать лестно: отец был невероятно силен, но в будущем, Шисуи же сравнивал Сараду отнюдь не с тем Саске, а с мальчишкой ее возраста, который вряд ли что-то из себя представлял.

Интересно взглянуть на него.

В разговорах Саске всплывал часто, но домой все никак не возвращался.

— С чего это ты вдруг? Хочешь стать медиком?

Сарада поморщилась. Нет, ни за что. Ей очень прочно врезался в память переполненный госпиталь после нападения Кьюби. Жуткая атмосфера больницы, стоны людей, ужасные раны, пропитанные кровью бинты…

— Мне было скучно. Это, — она покачала журналом, — единственное, что я нашла почитать. Он лежал прямо у тебя на кровати.

Шисуи сконфуженно почесал затылок.

— Шисуи-сан, — Сарада вскинула бровь. — Ты, что ли, решил податься в медики?

— Э-э… Не то чтобы. Это журнал Кирэй. Хорошо, что напомнила, надо ей отдать.

Шисуи попытался отобрать у нее журнал, но она отвела руку в сторону.

— Ты с ней встречаешься, да?

— Проснулось любопытство? Это хороший знак. Понемногу избавляешься от своей апатии.

— Не уходи от ответа, — занудно протянула Сарада. — Так что, встречаешься?

— Официально — нет. Отдай сюда, — Шисуи выдернул у нее из рук журнал и свернул его трубочкой. — Я ходил в Резиденцию. Твою анкету подняли из архивов, но команды после недавнего выпуска все сформированы, и ты пока в запасе. Ты все еще в звании генина, так что, знаешь, свободно комбинировать тебя с чунинами и джонинами не получится.

— А неофициально? — не отставала Сарада.

— Что неофициально?

— Ты и Кирэй.

— Ах, боги, ты все еще об этом, — недовольно проворчал Шисуи и сунул журнал куда-то в шкаф. — Кстати, разузнал о твоей прошлой команде. Оба парня давно чунины, и у вас достаточная разница по силе и возрасту, знаешь. Так что и тут ты мимо.

— Не думаю, что разница в силе у нас такая внушительная. Пять лет назад они особых надежд не подавали, — монотонно вещала Сарада. — И все-таки, ты опять сменил тему.

—