Один ленивый мальчик - Александр Бельский

— Мы пока пойдём, командир, проверим всё, как ты приказал, — сказал Нехти, поднимаясь на ноги. Почти одновременно с ним встал и Иштек — известное дело, что толкование снов не нуждается в лишних ушах. Тутмос явно этого не понимал и попытался остаться и убрать со стола, но, стушевавшись под суровым взглядом десятника, подхватил лишь ближайшие к нему пустые блюда и бутыли и исчез. За ним вышел Иштек, а Нехти, задержавшись в дверном проеме, обернулся и сказал:

— Я пока задержу жреца и писца, чтобы они не мешали толкованию и предсказанию. Сколько вам потребуется время, госпожа?

— Пока не знаю. Все ведь зависит от сна. Но не меньше, чем нужно времени, чтобы спокойным шагом пройти одну двадцатую шема (чуть больше 3 км) по ровной и доброй дороге, — сказала светлоглазая колдунья, смочив руки в глубокой миске с водой, поставленной специально для омовения у входа и усаживаясь затем на те подушки, которые только что освободил Богомол. Слегка подумав, она взяла и подложила себе под локоть еще одну, с бывшего сидения Нехти.

— Я понял. Вас никто не побеспокоит, — ответил десятник, поклонился учтиво и вышел, задернув занавеску. Старшая посмотрела, как та слегка покачивается в дверном проёме и, не поворачивая головы, спросила уже у Хори:

— Тебе взаправду нужно истолковать сон? Или ты хочешь продолжить тот разговор, что случился утром на башне?

— Сказать, держа перо Маат в руке — и то, и другое. Но прежде всего, хочу спросить тебя — зачем ты здесь? Только не говори про голод — можно ведь было послать кого-нибудь попроще, чем такая владетельная госпожа. И «здесь» — это именно здесь, в крепости Хесефмаджаиу, а не просто в пустыне. От того, что ты ответишь и как, будет понятно — состоится ли наш разговор и доверюсь ли я твоему толкованию сна, — сказал Хори и пододвинул гостье кувшин с пивом, из которого торчала трубка для питья.

— Я поняла и увидела тебя, молодой вождь. Но и я тебя попрошу ответить потом так же честно, как скажу тебе всё сейчас я сама. Вопрос же мой будет — что и почему ты скрываешь от писца и херихеба? — ответила гостья и деликатно отпила через трубочку из кувшина, — Да, ты прав. Не только голод причина тому, что я здесь. Про голод я не лгала, и золото для мены мы собрали воистину не сразу, и еды пяти кланам потребно много и быстро. И про двух пропавших колдунов и слуг их — это тоже правда. Но я и моя стража здесь не из-за них. Мы знаем уже, что их мудрости не хватит для создания проклятья Потерянных душ.

И про важных людей ваших земель правда. Но даже и не из-за них мы явились сюда. Они, как и все в ваших землях, почти ничего не смыслят в колдовстве. Мы тут по одной причине — меня послал сюда Круг Старших Земли Первопришедших как сильную колдунью, а воинов — как моих стражников. Мы должны найти и казнить смертью лишь одного преступника. Он теперь известен и тебе — из рассказа писца. Ибо проведали мы, что за многими бедами нашей земли в последние годы, включая и мятеж, стоит кузнец тот проклятый, о котором рассказывал нам достопочтенный Минмесу.

Мы все полагали его мёртвым из-за его старости, но он до сих пор жив и крепок. Он, хоть писец и не поведал того, что сталось с ним после падения князя, скрывался не от вашего царя и его закона, а от Круга, зная, что для него у нас только одно наказание — смерть без посмертия.

Кузнец, хоть и стар неимоверно — но всё ещё силен, ловок и хитер. Как-то прознав про купца, про колдунов-Воронов, он тоже явился на эту встречу. Мы не знаем, с кем он увиделся из ваших Великих людей, и тем более — что они там говорили. Но мы знаем, что теперь он старший у тех двух шаманов-воронов, и здесь, в этой крепости Хесефмаджаиу, удаленной и непосещаемой, он должен был показать свое колдовство. Знаем мы это потому, что один из учеников колдуна-Ворона, поняв и устрашившись того, что они сотворят, бежал. И смог не только бежать, но и дойти до наших земель — к Воронам он идти побоялся. Мы спешили, но не успели на само чародейство. И весть добралась поздно, и из-за бунта мы должны были, встреться нам на пути ваши солдаты, выглядеть мирно и безопасно, потому я и взяла свою дочь и прочих женщин. Но они все — сильные колдуньи. Кроме детей, конечно, те ещё пока только начинают учиться, а двое так и вовсе слишком малы даже для начала обучения. Безусловно, наших сил не хватило бы ни помешать ритуалу, ни, тем более, победить бунтовщиков. Наша цель — колдун, и мы могли бы похитить его.

— Вы бы и сами не ушли далеко, тем более — с детьми, животными и пленником. Неужели тебе не жалко собственную дочь?

— О нет, караван бы наш пошёл куда и должен, там, где дозволен вольным маджаям обмен — в Кубан или Анибу, как и сказали твои люди. Мы были бы втроём — я, Тур и Чехемау. И мы успели бы развоплотить души кузнеца, и убить его тело, а остальное уже не так важно.

— Вы готовы заплатить своими тремя жизнями за его одну? Что же он сотворил такого, чтобы мена та стала справедливой? Все знают, что нубийские колдуны самые сильные, и многое делают кровавого и страшного. Я думал, им позволено вашими богами творить такие чары…

— Ты, судя по всему, не видишь разницы между жрецом, магом и шаманом. Колдуном и в вашем, и в наших языках можно назвать их всех. Но они очень разные по своей сути. Дозволь, я тебе объясню. Смотри — вот жрец, он силен, но он силен только в храме и силой своего бога, к которому обращены молитвы его и жертвы. В мольбы и чары жрец вплетает силу бога, но эта сила не его, а заёмная, из верхнего мира, от богов. Да и сам он живет только в среднем мире. И потому в храме чудеса случаются чаще, я имею в виду настоящие чудеса, а не обман бессовестными легковерных. Жрец-лекарь