Колкая малина. Книга четвёртая - Валерий Горелов

Ознакомительный фрагмент

Валерий Горелов

Колкая малина. Книга четвёртая

Нашим родителям и моим сверстникам, принявшим Христа, посвящается…

«И делом правды будет мир, и плодом правосудия — спокойствие…»

Исаия 32:17

Часть I. Венок

Венок

Я жил среди людей и оставался одиноким,

И не всегда по собственной вине,

Но ещё мальчонкой, рахитом кривоногим,

Со всеми не хотел быть наравне.

Дикая малина, как девка крепостная,

Краснея, выпускает терновые шипы.

Она себя блюдёт, колючая и злая,

И ты её такую пробуй, полюби.

А я сплету венок из её ветвей,

И, конечно, он не будет триумфальный,

Ведь я совсем не голубых кровей,

А всего лишь житель коммунальный.

И в этом моя воля, и в этом моя сила,

Там мои разлады и там мои согласия.

Жизнь барачная каждый день учила,

Что такое честь, а что есть безобразия.

Венок не будет красоваться под тризну на могиле,

Наряжённый в ленты поминальные.

Его не будет там, где ели и где пили,

И даже там, где торжества пасхальные.

За поиски любви и постоянства,

За то, что не боялся ни стужи, ни огня,

За одиночество и приступы упрямства

Пускай венок наденут на меня.

Родина моя

По траве зелёной гуляет коса

И луговые соцветия срезает,

А берег речной целует волна

И лодку пустую качает.

Из травы подсохшей постель себе смастрячу

И буду в небо ночное подглядывать.

Там стану для себя искать удачу

И тайные желания загадывать.

Перестала лодка с берегом шептаться,

Закатились в воду облака.

Я не буду с тобой прощаться:

Мы в жизни мерцаем, как два светлячка.

Трава в июле пахнет земляникой,

И я целую тебя, не спрося,

И сплю под Луной светлоликой,

И вижу твои синие глаза.

Они — как луговые васильки,

И как в горной руде бирюза,

И мы бежим с тобою напрямки,

И под ногами ночная роса.

Утром меня цапля разбудила,

Прохлопотав крылами прямо у лица.

Солнышко слегка мир позолотило,

Просыпалась Родина моя.

Акварели

Надо, чтобы дни цвели, как акварели,

В самых ярких и сочных тонах,

Чтоб там радуга цвела, и свирели пели,

И золотом кресты горели на церквах.

Пусть будет чистое небо вокруг,

Как отражение в голубых глазах,

И нежная душа, и солнечный круг,

И восторженная музыка в сердцах.

У нас никогда не будет помех,

И мы свои вёсны любовью продлим.

И пусть время одинаково для всех,

Но уже не будет больше долгих зим.

Пусть упрёком будет только поцелуй,

Не прерывайте песни шансонетки.

И только к самому себе ревнуй,

А птицу счастья выпусти из клетки.

Снова оттепель приходит в города,

И забубнили первые капели.

Птица счастья не осталась без гнезда,

И мы, хоть на чуток, но постарели.

Не стоит ни о чём страдать или жалеть,

Но только помни наяву или во сне,

Что надо малое дитя собой согреть

И увидеть девочку в стареющей жене.

Тень на плетень

Мы не видим ни порядка и ни связей,

Даже в том, что рядом каждый день,

Все далекие от сказок и фантазий

И наводят тени на плетень.

В гнёздышке синички — яичко к яичку,

А рядом у травинки выросла травинка,

Камышинки сами заплелись в косичку,

И тихо подгребает утка-мандаринка.

Скользит на длинных лапках водомерка,

А лягушка с восхищеньем смотрит на неё.

У каждого с утра своя примерка,

И у каждого на всё своё чутьё.

Бабочка расправила крылья расписные,

Сегодня на поляне земляничной

Она исполнит танцы показные,

И кузнечик подыграет на струне скрипичной.

Под берёзкой выросли лисички,

А в тёплых листьях прячутся ежата.

И не нужны ни точки, ни кавычки —

Здесь на каждой страничке цитата.

Всё это и есть великая наука,

Ту, что величают тайной сотворять,

А остальное всё — бессмыслица и скука,

Потому что не умеет восхищать.

Птенчики

Стоят осинки у дороги,

У них листики — как мелкие монетки.

Какие радости, такие и тревоги,

А мальчишки с нашей улицы бежали с «малолетки».

Где-то хитростью, а где-то мордобоями,

Прекрасно понимая, что пауз не бывает,

Нас дяденьки и тётеньки делали изгоями,

Просчитав, что птенчик не летает.

Поседели волосы у старого товарища,

Дряхлеет, прогибаясь, отчий дом.

Здесь от радужных надежд остывшие пожарища,

А время становилось глухонемым врагом.

Оно не ведало ни пауз, ни отсрочек,

Ни разу не поверив и не проиграв.

Он превратился в ленту из тире и точек,

Это нашей скорбной жизни телеграф.

Время не играет в догонялки,

Там одни и те же правила игры:

Мы пытались выжить по шпаргалке,

Но не получилось спрятаться в тени.

Не придётся ждать и выбирать,

Когда в одной посуде покой и круговерть.

Если есть за что, смейся и страдай,

Но жизнь без пульса времени превратится в смерть.