Имя праведника - Сергей Борисович Куликов

Сергей Куликов

Имя праведника

Нелюбовь Аристарха к собственному имени летела прямым курсом из детства. И вроде же нормальное имя – греческое, очень славное. Говорят, так звали одного из «апостолов от семидесяти». Это те, кого Иисус Христос выбрал сразу после своего воскресения. Так в Писании сказано, во всяком случае.

Правда, отец часто предупреждал Аристарха:

– Осторожнее, сынок! Славное имя привлекает внимание и накладывает особые обязательства. Судьба апостола, в честь которого тебя назвали, тому пример.

А мать рассказала, что во времена суровой древности апостолов не жаловали. Римский император Нерон приказал зарубить древнего Аристарха мечом. Ужас!

Однако из их маленького сибирского городка до центров цивилизации путь лежал неблизкий. Взрослые здесь жили добрые и отзывчивые, но рекордов в культуре не ставили. Что уж тогда требовать от малых детей! Те в принципе не стремились вникать, откуда что пошло, и звали Аристарха непотребно.

Мальчишки встречали его на улице с вечной издёвкой:

– Эй, Арис-трах-трах! Выходи, покажи, что там спрятал в кустах.

Эх! На что другое соседским мальчишкам ума, может, не доставало. А на ругательные клички и обидные прозвища – запросто. И главное, их же много – от мала до велика. И все готовы позубоскалить, но не с каждым совладаешь.

Аристарх злился, бросался в драку. Но драться – это же не про «наследника» древней славы.

Ну а родители Аристарха, что они говорили на всё это? Увы, просто отмахивались, когда сын прибегал в слезах и жаловался на обидчиков. Отец советовал:

– Будь мужчиной!

Мать же отрывалась от вышивания, сдвигала очки «для близи» на нос и подслеповато щурилась на незадачливого отпрыска.

– Верь, – говорила она, – всё не даром! У тебя такое славное имя. В нём столько силы. Вот и липнут всякие... Сами ничего ни в чём не смыслят, а туда же!

Отец подхватывал:

– Слушай мать, сынок! Мы не зря тебя так назвали. Сам прекрасно понимаешь: Греция нам – дом родной. По крайней мере, что касается духовных дел. Иди лучше о Диогене Синопском почитай.

Аристарх размазывал слёзы по щекам и спрашивал:

– Зачем это?

– А затем! – настаивала мать. – Его тоже в юности травили.

– Из-за имени? – уточнял Аристарх.

Мать улыбалась и говорила:

– Нет. Диоген ошибся при толковании пророчества пифии. Помнишь же, жили такие жрицы-прорицательницы в Дельфах. А Диоген услыхал, что станет «переоценщиком ценностей», понял буквально и стал фальшивомонетчиком.

Она замолкала и возвращалась к вышиванию. Аристарх стоял, ждал, не выдерживал и спрашивал:

– А дальше?

К их «игре» подключался отец и советовал:

– Иди, почитай!

Аристарх тогда плохо ещё читал, по слогам. Приходилось с трудом разбирать в книжке мудрёные слова. Выглядело, словно бы родители его же и наказывают.

Но он сжимал зубы и старался!

Так мальчик узнал про силу слов и их толкований. Жители Синопа, даром что город почитали родиной Гомера, не очень-то увлекались романтикой. Они не желали вникать в тонкости пророчеств. Люди проведали, чем промышляет Диоген, и решили того наказать. На счастье, ему удалось сбежать из города и добраться до Афин. А там Диоген прибился учеником к Антисфену, главе школы философов-киников.

Киники оказались суровые люди. Они вели учение от Сократа. Недаром же его легендарное прозвище звучало как «кинос» или «собака». Древний мыслитель даже клялся этой животиной, если верить Платону. А киники поняли Сократа буквально, что, де, жить следует подобно собаке – без прикрас. И словам, и делам вообще лучше бы совпадать: чему учишь, тем и живёшь.

Антисфен настаивал:

– Избавьтесь от всего лишнего, наносного!

Диоген услышал, перенял и довёл до предела. Мудрец не гнался за богатством, жил просто. Причём настолько, что вроде бы не стеснялся прилюдно справлять нужду и заниматься непотребствами. Какими именно, о том высказывали разные мнения. Но делал это со словами:

– Вот бы и голод утолять, просто поглаживая себя по животу!

Аристарх поднимал голову от страниц книги и удивленно смотрел в пустоту с мыслью: «Всё-таки они не в себе». О ком так думал? О всех разом, и о философах, и о родителях.

А потом всё повторялось, не с этим мудрецом, так с другим, которого родители тоже ценили и ставили мальчику в пример. Хотя ответ Диогена знаменитому Александру Македонскому почитали непревзойденным.

Полководец будто бы спросил, чего мудрец желает. Тот ответил:

– Отойди и не заслоняй мне солнце!

Ну не странно ли так потешаться над великим человеком? Хотя, кто тут по-настоящему велик, так сразу и не поймёшь.

А родители – опять за своё. Пропитанные почтением к древней мудрости, они везде видели мистические знаки. В том числе в имени сына, когда называли его в честь праведника. Так-то имя прекрасным казалось, двусоставным. Мало кто помнил, что оно в точности означало. Держались версии «лучшее повеление». Чем плохо так прозываться?

Меж тем родители не распространялись, что за «повеление» мальчику следовало воплотить в жизнь. То ли скрывали от всех, то ли сами не очень-то ведали.

Аристарх же мало верил в пророчества. Его смущала сама идея, что имя может влиять на судьбу. Кроме того, обидное прозвище – вот что он получил в раннем детстве. Поэтому мистических настроений не разделял, а больше обижался на родителей, чем ждал «лучших повелений».

Однако возможность понять, насколько мистика родителей реальна, выпала Аристарху в лето выпуска из школы.

После школы он собирался податься в большой город учиться дальше, и тем наконец распознать, какую судьбу уготовила жизнь. Одноклассники с детства сомневались в способностях Аристарха и теперь отговаривали от необдуманного поступка. Они заявляли со смехом:

– Сила твоя не в голове! Она в других местах скрывается. Не зря же имя такое. Эй, а что всё же прятал в кустах?

Напоминание о детских обидах приводило Аристарха в ярость, он даже драться пытался. Одноклассники веселились пуще прежнего. Аристарх особо не отличался ни ростом, ни телосложением. В драках ему никогда не везло: уже с раннего детства стало понятно – не они его стихия. Детство сменилось юностью, но мало что изменилось в этой связи.

Конечно, кто-то скажет, что в драке размеры не решают. Размер же, как известно, вообще не главное! Но в случае Аристарха всё оказывалось иначе. Соседские мальчишки и одноклассники всегда умели это доказать, и в раннем детстве, и потом.

Никто всерьёз не воспринимал ярость, проявленную Аристархом в