Семь желаний Ани - Ольга Лукас

Ольга Лукас

Семь желаний Ани

Аня поселяется в ванной

Аня закрыла дверь на защёлку и написала на запотевшем зеркале: «Ванная комната. Частная собственность».

Потом стёрла первую букву и подышала на неё. Отныне это «Анная комната».

Жить в ванной сносно: по размерам она как купе в поездах дальнего следования, только потолок повыше. В этом купе-ванной Аня уедет туда, где всем будет до неё дело.

Она прижалась спиной к двери и оглядела свои владения. Газовая колонка (водогрей), ванна, раковина, стиральная машина, над которой приделан навесной шкафчик для белья, узкий шкаф со всякими мыльно-рыльными, как говорит мама, припасами.

В шкафчике можно хранить личные вещи, а в водогрее жарить мясо на открытом огне. Водогрей — незаменимая вещь. В нём Аня будет разогревать похищенную на кухне еду и жечь секретные бумаги. Если они появятся.

Хотя кто сейчас жжёт бумаги, чтобы уничтожить информацию, а не чтобы раскочегарить костёр для шашлыков? Обычный человек нажимает кнопку «Удалить сообщение» — и информация исчезает из его жизни.

Спать Аня будет в ванне. Принесёт сюда матрас, одеяло и подушку. Из раковины получится неплохой письменный стол. Надо только сверху положить какую-нибудь доску. Под ванной можно тоже что-то хранить. И в стиральной машинке.

Розетка от стиральной машинки подходит для телефона и ноутбука. Одежда будет висеть на крючках: там, где сейчас полотенца.

Захочется пить — вода всегда под краном. Пей ледяную, и никто не скажет: «Не смей, простудишься!» Ведь дверь будет закрыта. Надо помыться — вынула из ванны матрас и мойся. Если захочется в туалет… Где-то под ванной стоит ночной горшок. Им в детстве пользовалась Аня, а до неё — Варя.

Нет, горшок лучше купить новый. Надоели обноски старшей сестры.

Так, отложить денег на горшок. Доску на раковину можно найти на помойке. Остаётся решить последний вопрос — где будут мыться и стирать бельё остальные члены семьи? С бельём пусть ходят в химчистку, это совсем не сложно. А мыться — в баню.

Единственное, чем плоха ванная комната — в ней нет окна. Очень печально жить в комнате, пусть и отдельной, если из неё нельзя на улицу выглянуть или хотя бы во двор. А так Аню всё устраивает.

Наконец-то одной можно побыть и не делать по-керфейс, словно ничего у тебя не случилось.

Случилось. Но наперёд известно, что сестра скажет: «Взрослей», мама вспомнит смешную историю из своей жизни, бабушка пожалеет так, что станет совсем грустно, папа расстроится за дочку и весь вечер будет лежать на диване, глядя в потолок, а дедушка злорадно протянет: «Сама виновата!»

У дедушки сердечная недостаточность. Или — недостаток сердечности. Ему нравится говорить человеку то, что тому меньше всего хотелось бы услышать, и наблюдать за реакцией жертвы. Если у кого-то в семье неприятности, он тут как тут, пирует на чужой боли. И ещё потом говорит: «Это у тебя ерунда, а вот (далее следует очень грустная история) действительно плохо!»

Если же кому-то становится слишком весело, дедушка назидательно говорит: «Ты вот веселишься, а тем временем…» (следует ещё более грустная история).

Аня даже плачет иногда после его рассказов.

Сестра Варя говорит, что поначалу на неё это тоже действовало, а теперь — нет. Теперь она стала благодаря дедушкиному воспитанию бессердечной и спокойно может препарировать (Аня затыкает уши и ни разу не дослушала, кого препарирует её бессердечная сестра).

Дедушка родился в этой квартире, в комнате, где сейчас живут они с бабушкой. Тогда квартира была коммунальной, и в ней помещались три семьи. По комнате на семью, а кухня, туалет и ванная были общими. И коридор тоже. И, конечно, кладовки. Когда дедушка пошёл работать, они с родителями сумели купить у соседей вторую комнату. Ту, в которой сейчас живут Аня и Варя. Сначала в этой комнате жил дедушка, а потом привёл туда свою жену, бабушку. Там родился папа. Папа с мамой, когда поженились, сняли квартиру и уехали жить отдельно. Но когда у них родилась Варя, они узнали, что с детьми бывает множество хлопот. И тогда взяли кредит и купили оставшуюся комнату — в ней они сейчас и живут. С тех пор вся квартира — и три комнаты, и кухня, и ванная, и туалет, и длинный извилистый коридор, и кладовки, и ниши в стенах — всё это стало собственностью одной семьи — Аниной.

Родители, как переехали, сразу же захотели сделать большой ремонт, но дедушка не позволил. Он сказал: «Не дам сровнять с землёй историю!» Поэтому история в квартире встречается буквально на каждом шагу.

На полу на кухне — очень старая плитка. Называется «метлахская». Простой узор выложен из больших восьмиугольников цвета слоновой кости (Аня не препарировала слонов и не знает, какого цвета у них кости, но так говорят взрослые) и тёмно-серых маленьких ромбов.

Плитка — ровесница самого дома. Кухня всегда была общей, ремонт в ней не делали и уже, наверное, не сделают никогда. Входная дверь в квартиру расположена на кухне. Раньше это был чёрный ход, служанки тащили по крутой лестнице корзины с едой, истопники — вязанки дров. А лифта не было. Теперь есть лифт, но нет парадного входа (и непонятно, где он вообще был).

Когда родители подступились с ремонтом, дедушка сначала сказал — делайте что хотите, но метлах извольте сохранить. Потом сказал, что сохранить ещё надо деревянные двери, выкрашенные белой масляной краской. И деревянные окна с медными ручками. И лепнину на потолке. Лепнина, окна и двери держатся пока молодцом, потому что папа незаметно их подправляет. А вот метлахская плитка повредилась: сколько людей ходило и ходит через кухню, сколько крышек от кастрюль упало на пол за эти годы, сколько вязанок дров было брошено в углу, сколько холодильников, шкафов и диванов протащено сперва с лестницы в квартиру, а потом — из квартиры на лестницу, а там и на помойку. Плитка знает про эту квартиру всё. Но никогда не расскажет.

Дедушка не позволяет менять даже вдребезги разбитые плитки, чинит их сам: дырки заклеивает пластилином, а трещины — скотчем, и сверху красит гуашью, чтобы по цвету не