Япония в меняющемся мире. Идеология. История. Имидж - Василий Элинархович Молодяков

Однако, для правящих элит крупных и влиятельных стран всегда было характерно стремление если не к сотрудничеству, то хотя бы к координации своих действий, особенно в случае борьбы с общим врагом. Есть удачный термин «сговор элит», но он относится скорее к прошлому – к эпохе Священного Союза, созданного на Венском конгрессе в 1815 г., антигерманского «сердечного согласия» начала XX в. или антигитлеровской коалиции. Сначала это был союз монархов, потом премьеров, маршалов и дипломатов, к которым затем добавились разного рода тайные советники и банкиры, а в новом XX в. «золотые перья» ведущих газет мира.

После второй мировой войны происходит срастание элит развитых стран в единый контрольный механизм, внешними формами которого являются Бильдербергский клуб, Трехсторонняя комиссия (Трилатераль) и другие аналогичные образования. Они привлекают внимание конспирологов, главным образом, потому что подчеркивают свой неправительственный и в то же время международный характер, создавая впечатление, что именно там принимаются все важные решения, игнорирующие этнические и государственные границы, а порой и национальные интересы отдельно взятых стран. Как и любое другое конспирологическое построение, это грешит односторонностью, хотя игнорировать его не стоит. Характерная для нынешнего этапа глобализация тенденция к формированию всемирной элиты проявляется в гораздо большем числе форм и механизмов, хотя стремление к достижению максимально полного контроля над ойкуменой остается прежним.

Но как осуществлять этот контроль? Военную силу можно применять далеко не всегда, и далеко не все случаи ее применения показывают ее эффективность в достижении поставленных целей. Контроль и развитие того, что надлежит контролировать, связаны с тем, что географ и историк-востоковед В.А. Гурко-Кряжин удачно назвал «великими путями в мировой истории»[32]. Это второе важное понятие нашего исследования.

Предыдущие этапы глобализации, т. е. создание глобальных империй, включавших метрополии, зависимые территории и колонии, шли через развитие этих «великих путей», линий кратчайших и удобнейших связей между различными частями ойкумены. С древних времен исторической основой этого процесса является взаимосвязь и взаимозависимость цивилизаций и культур, гораздо более давняя и тесная, чем представляла себе традиционная европейская историография, смотревшая на всю историю человечества с европоцентристских позиций[33]. Второй важнейший фактор – наличие более агрессивных, более пассионарных, технологически более сильных цивилизаций и государств, которые становятся ядром глобальных империй.

Древнейшая «глобализация» шла по суше, с постепенным развитием навыка преодоления водных преград – рек, озер, проливов. Л.Н. Гумилев справедливо указывал, что водные преграды могут не только разъединять, но и соединять, приведя в качестве примера второго случая Средиземное море, «внутреннее озеро» римского «orbis terrarum». «Благодаря изрезанности его берегов и большому количеству островов, – отмечал В.А. Гурко-Кряжин, – моряки древности никогда не теряли из виду землю; облегчало плаванье так же и то, что Средиземное море не имеет приливов, столь затрудняющих плаванье по океанам… Сношения островного мира с Грецией и с Малой Азией относятся к периоду, стоящему за порогом истории».

Водные пространства между Японией и азиатским материком играли ту же роль. Цивилизация и культура Pax Sinica пришли с континента через эти неширокие проливы, поэтому первый вызов глобализации, с которым столкнулась Япония, можно отнести к ее «сухопутной» фазе. Ведь многое из того, что она получила с берегов Китая и Кореи, было создано не на этих берегах непосредственно, а пришло туда по суше из других частей континента.

Развитие океанского мореплавания в эпоху великих географических открытий[34] привело к появлению империй нового типа – Испанской, Португальской, Голландской, Британской. Во второй половине XVI в. Япония так или иначе столкнулась с ними со всеми. Эту фазу глобализации я собирательно называю Pax Hispanica, хотя включаю в нее деятельность и других государств. Отличительной чертой Pax Hispanica я считаю, что его военная и экономическая экспансия (в то время неразывно связанные друг с другом и имевшие государственный характер) сопровождалась мощной духовной экспансией католицизма – не только как собственно религии, но как цивилизации, в чем трудно не заметить черты сходства с «моральными» аспектами современной глобализации.

Закрытие Японии в начале эпохи Токугава было вызвано не только экономическими или политическими, но и идеологическими причинами – в католической агрессии сёгун и его окружение увидели прямую угрозу своей власти. Голландцы-протестанты миссионерством почти не занимались, предпочитая торговать, а потому были допущены в Японию и после изгнания католиков и запрета христианства.

Переход глобального океанского владычества от Испанской и Португальской империй к Британской отразил и переход глобализации в новую, можно сказать, более прагматичную фазу. Конечно, деятельность британских и американских миссионеров нельзя сбрасывать со счетов, но она слишком уж явно обслуживала экономические интересы своих стран (т. е. «служила маммоне, а не Богу»), прежде всего, путем формирования в «глобализируемых» странах компрадорской элиты, полностью принимающей европейско-американскую цивилизацию как лучшую и единственно достойную этого названия и становящейся активным проводником влияния «силового центра» (особенно характерный и показательный пример – Китай).

Корабли Pax Britannica были вооружены не только библиями, но и пушками – одно дополняло другое. Под «пушками» Японии пришлось открыться для «библий», но вестернизацию мэйдзийская элита оказалась в силах провести сама и в соответствии с собственными интересами.

На протяжении первых десятилетий XX в. и «мировые пути», и «силовые центры» пережили важные изменения. Сначала железные дороги из локальных линий превратились в глобальную систему, непосредственно «увязанную» с главными морскими и океанскими путями[35]. «Прежние мировые магистрали, – писал в 1925 г. В.А. Гурко-Кряжин, – и посейчас сохраняют колоссальное значение, но уже не только торговое, но и стратегическое… Поскольку мы исследуем довоенные конфликты держав, происходящие вне Европы, мы видим, что большинство из них было связано с борьбой за великие морские и сухопутные пути».

Затем началось покорение воздуха, сулившее колоссальные выгоды как в военном, так и в экономическом плане. Поражение Японии и Германии во второй мировой войне во многом было вызвано невозможностью добиться стабильного господства в воздухе даже над собственной территорией, не говоря уже о территории противника, что и привело их к неминуемому краху. Одновременно Соединенные Штаты все более активно замещали Великобританию в качестве главного «силового центра», окончательно приобретя эту роль в результате войны. Послевоенный мир можно с полным правом назвать Pax Americana, хотя Великобритания остается одним из главных участников «силового центра». Встроившись в Pax Americana, Япония отказалась от геополитических имперских амбиций, довольствуясь экономическим долевым участием в деятельности «силового центра» (посылка личного состава Сил самообороны в Ирак или Афганистан имеет гораздо более символическое, нежели реальное военное значение).

В целом такое положение сохраняется и в последние 15–20 лет, когда к традиционным «великим путям» добавились новые – информационные, едва ли не важнейшие или, по крайней мере, абсолютно необходимые для осуществления