Не говори шефу - Влада Чернева

Анна обожает жизнь. Она знает лучшие бары, самые скрытые аутлеты и даже где в Москве готовят самый вкусный рамен (в подвале на Новослободской, конечно). Она может разрядить любую неловкую ситуацию одной фразой и всегда найдёт, о чём поговорить.

Но с другой стороны, Анна иногда бывает невыносима. Она громкая, упрямая и совершенно не понимает, что кто-то может быть менее энергичным, чем она. Никогда не принимает «нет» за ответ. Её стандартная фраза: «Ну что ты, ты же любишь приключения!» — звучит как приговор, от которого невозможно отвертеться.

Кроме того, Аня вообще, совсем, категорически не умеет держать язык за зубами. Она с лёгкостью может обсудить мою личную жизнь с баристой в кафе, потому что считает, что это «очень мило». И я узнаю об этом от баристы — хорошо что хоть без своего фио. И ещё она склонна к излишней драме по любому (это с моей точки зрения а с её конечно же не по любому, а по крайне важному) поводу. Если ей не удаётся купить сумку вожделенного бренда на распродаже или её маникюр испортила слишком медленная сушка, она превращает это в трагедию вселенского масштаба.

«Ну ладно, посмотрим, что она там для меня приготовила», — подумала я, допивая кофе. Но мечты о тихом вечере были разрушены Бароном. Этот соседский пёс завёл свою очередную «серенаду», громко и надрывно лая на всё, что двигалось за окном. А стены в нашем инновационном доме (рецепт счастья: продай бабкину квартиру в сталинке, купи пять студий во этой халупе, сдай понаехавшим, а сам свали на Бали) были не совсем из картона, но около того.

— Барон, давай ты угомонишься? — пробормотала я, закутавшись в одеяло и воткнув в уши беруши.

Наконец мне удалось уснуть. Приснился странный сон: я была в офисе, но вместо совещания все сотрудники летали на метлах. Владислав Андреевич выглядел особенно строгим, раздавая указания с высоты. И его метла была очень выдающаяся. Всем мётлам метла. Я проснулась с горящими щеками, едва осознавая, где я. Ну что ж, сны — это, наверное, единственный момент, когда никто не требует отчётов. Или требует?

* * *

Субботнее утро началось как-то сразу не так. Вместо долгожданной тишины меня разбудил звук перфоратора. Сосед сверху решил, что его ремонт не может ждать понедельника, и весело приступил к уничтожению своих стен. Я посмотрела на часы — было 8:30. Ну, хотя бы у меня было время спокойно собраться перед встречей с Анной.

В метро мне удалось в основном ускользнуть от потока людей, лишь несколько раз угодив под особо агрессивные локти, и через полчаса я уже стояла у главного входа в ЦУМ. Аня появилась точно вовремя, сияя в своём ярко-красном пальто. Её каблуки, как всегда, выглядели слишком опасными для ходьбы по московскому асфальту, но Анна парила, как будто её ноги были созданы для таких экспериментов.

— Оля, ты всё ещё скучная, хотя и милая — заметила она, оглядывая меня с головы до ног. — Но это поправимо. Сегодня ты уйдёшь отсюда новым человеком.

— Ага, особенно если мне выдадут скидочную карту на одежду за счёт компании, — хмыкнула я.

— Не ной! Мы найдём тебе что-то шикарное. Пошли! — весело воскликнула Анна и потянула меня за руку.

ЦУМ встретил нас атмосферой роскоши и лёгкого безумия. Люди сновали туда-сюда, словно это был последний день скидок в мире, а консультанты улыбались так ярко, что мне хотелось спросить, не болят ли у них скулы. Анна тут же направилась к секции с обувью. Через минуту она уже держала в руках сапоги на каблуках такой высоты, что их можно было спутать с лестницей.

— Надень! Это твой стиль! — заявила она.

— Мой стиль — это то, в чём можно не сломать ноги, — пыталась я сопротивляться. Но Анна не принимала отказов.

Примеряя сапоги, я чувствовала себя героиней фильма про экстремальную моду, хотя внутри звучал голос: «Ты же всё равно в них никуда не выйдешь». Взглянув в зеркало, я была вынуждена признать: выглядело это шикарно. Правда, ходить в них — это уже другая история.

— Как тебе? — спросила Анна.

— Если я когда-нибудь захочу выглядеть любовницей мафиози, которая выходит из спорткара с шампанским в руке, это то, что нужно, — ответила я.

Анна засмеялась и продолжила свой шопинг-квест. За следующие полчаса я примерила несколько платьев, пальто и даже один странный комбинезон с пайетками, который Анна уверенно назвала «праздником твоей души».

Наконец мы остановились на пальто цвета бордо. Оно выглядело элегантно и, что главное, удобно. Я чувствовала, как внутри постепенно восстанавливается равновесие: излишества остались на вешалках, а я выбрала что-то, что точно впишется в мою жизнь.

Когда мы вышли из магазина, Анна предложила:

— Ну что, пойдём в бар? Надо отметить твои покупки!

— Анна, я только что выжила в ЦУМе. Может, хватит на сегодня? — спросила я, поправляя сумку.

— Ты стала скучной, — вздохнула она. — Ну хоть расскажи, как у тебя на работе? Как там твой загадочный босс? Уже подмигивает?

— Он просто мой начальник, — отрезала я, стараясь скрыть смущение. Но Анна, конечно, не упустила момент.

— Ох, подруга, если он не просто босс, ты мне потом всё расскажешь. И, кстати, каблуки решают. Мужчинам что главное? Грудь и ноги. А каблуки ноги подчеркивают. Ну раз с грудью не задалось. Подумай об этом, — с этими словами она махнула рукой на прощание и скрыласьв толпе. Думает, что если грудь не третьего размера, то это "не задалось". Вот за такие комментарии мне не хочется с ней дружить слишком уж интенсивно.

* * *

После шопинг-марафона с Анной я решила пройтись пешком по Тверской. Надо было восстановить внутренний баланс после оглушающей суеты ЦУМа. Москва, как всегда, жила своей жизнью: кто-то торопился с пакетами, кто-то медленно пил кофе на ходу, а я просто шла, наслаждаясь моментом.

— Ольга? — внезапно раздался позади меня знакомый голос.

Я обернулась и увидела Михаила. Его привычная неуклюжая улыбка и слегка взлохмаченные волосы сразу дали понять, что этот человек снова принёс с собой что-то странное. В его руках был пакет из книжного магазина, а на шее — шарф, который явно повидал лучшие времена.

Михаил подошёл ко мне с такой лёгкостью, будто мы были давними друзьями, встретившимися за чашкой кофе, а не коллегами, случайно столкнувшимися посреди шумной Москвы. Его слегка взъерошенные волосы и небрежно повязанный шарф