Мать Тереза. Вера творит чудеса - Жан-Мишель ди Фалько

вице-короля. Его непорочно белые стены резко контрастировали с жалкими саманными бараками, в которых жили нищие индийцы. И этим людям еще повезло, у них была хоть крыша над головой! Вскоре будущая мать Тереза узнала, что в этой стране есть люди и еще более несчастные, чем бедные и голодные… Пока же она жила в четырех стенах Лорето Хаус, в самом центре европейской части Калькутты, не без гордости называвшей себя «восточным Парижем». Там жилось спокойно и, не побоимся этого слова, роскошно. Лорето Хаус был церковным учреждением, резиденцией ордена Лоретской Божьей Матери на Индостанском полуострове. Царила в этих местах мать-провинциал ордена Розария Дихер, уроженка итальянского Тироля (Адидже). Слово «царила» — не преувеличение: настолько властной и твердой была эта женщина. Она уже много десятилетий несла служение в Индии, перенесла много испытаний и знала, что ожидает вновь прибывших — молоденьких девушек, только что приехавших из своих уютных домов и совершенно не представлявших себе, каково на самом деле жить в тропиках. В течение недели Гонджа и Бетика проходили как бы процедуру духовного допроса, а также различные испытания по медицине. Девушки, конечно, робели, запинались, но понравились суровой матери Розарии, которая благословила их продолжить странствие.

Теперь испытуемые должны были пройти полуторагодовое послушничество в орденской обители, находившейся в Дарджилинге — в шестистах километрах от Калькутты. Название Дарджилинг хорошо известно любителям чая — национального напитка Индии и всего англосаксонского мира. Тогда, в 1929 году, это был цветущий город. Он находится на высоте 2000 метров, на отрогах горного массива Канчанджунга, окружен лесами, долинами и густыми джунглями, где до сих пор бродят на свободе тигры. Город, основанный в 1816 году, был придатком Калькутты — дачным местом, куда в жаркое время года европейцы приезжали отдохнуть в сухом прохладном воздухе от влажной духоты портового города. Каждый год, едва начиналась жара, вся европейская Калькутта, а также верхушка индийского общества паковали чемоданы и отправлялись в Дарджилинг с его роскошными бунгало. Следом за губернатором и начальниками главных губернаторских служб переезжала и вся администрация.

На три-четыре месяца город выходил из спячки и жил в лихорадочной суете. И англичане, и индийцы много работали, но любили и развлечься; вместе с семьями они соревновались в элегантности. Каждый день в пять часов все высшее европейское общество собиралось на чай в клуб Гимхана, куда совершенно не допускались туземцы, кроме неприметных и усердных слуг. Женщины за чаем болтали, мужчины читали газеты, доставленные из Лондона, и потягивали sundowner — стаканчик «под заход солнца» с подноса, где стояли также кувшин с водой, ведерко со льдом и разные легкие закуски.

Гонджа не участвовала в светской жизни. Они с Бетикой жили в Дарджилингском монастыре, рядом с которым стояли церковь и школа. Там проходили полтора года их послушничества, в течение которых они учились главной добродетели — послушанию. Быть послушным слепо, как труп («perinde ac cadaver») — вот девиз ордена иезуитов, у которых орден Лоретской Божьей Матери переписал свой устав. В этом уставе есть слова, указывающие сестрам главное правило их поведения: «Все сестры усиливаются постоянно видеть перед собой пример Иисуса Христа и, сколько хватает сил, подражать ему… Те, кто поистине следует в духе за Господом Иисусом, сильно желают облечься в Его рубище, ибо любят и почитают Господа. Они желают, да поносят их, и изженут, и рекут всяк зол глагол на них лжущ, и безумными нарекут и почтут… дабы уподобиться Господу нашему, Ему подражать, за Ним идти, ибо сей есть путь жизни вечной».

Гонджа читала сочинения Шарля де Фуко — блестящего офицера, ставшего отшельником в Сахаре, — и размышляла над ними. Он так описывал совершенное послушание, к которому должен стремиться всякий служащий Богу: «Оно приучает побеждать себя; от него все земное почитается за ничто; им совершается множество дел любви. Послушание есть любовь — самое чистое, самое совершенное, самое высокое, самое бескорыстное, самое богоугодное дело любви; оно заставляет немало себя умерщвлять, особенно на первых порах». Гонджа неплохо приспособилась к монашеской жизни. Как будто зная, что после пострига ей придется стать учительницей, два часа в день она преподавала воспитанницам пансиона святой Терезы историю и географию.

Гонджа готовилась к новой жизни и аккуратно каждый день пила хинин — единственное средство против малярии. С Драной и Агой она часто переписывалась. В декабре 1929 года она даже встретила в Дарджилинге соотечественника из Скопье — молодого миссионера брата Янеца Удовца, который передал ей пакет от матери. Девушке представился случай еще раз — всего разок! — поговорить по-сербохорватски, вспомнить приход Сердца Иисусова, где брат Янец, как и ее родные, помогал при богослужении…

И с матерью, остававшейся в Скопье, и с сестрой, которая переехала к брату Лазарю в Тирану и служила переводчицей с сербохорватского, Гонджа оставалась близка. Она регулярно им писала, но они уже больше никогда не виделись. Пройдя послушничество, Гонджа решилась не отступать от своего призвания. 25 мая 1931 года на трогательной церемонии в Дарджилинге она принесла монашеские обеты. Это был день ее второго рождения, когда она совлекла с себя «ветхого человека». Она отказалась от урожденного имени, что символизирует отказ от кровного родства, и стала сестрой Терезой. Это имя она выбрала в память «маленькой» Терезы Мартен из Лизьё, канонизированной в 1925 году, — смиренной монахини-кармелитки, скончавшейся в цвете лет. Для Гонджи ее лучезарная любовь к Богу была образцом. Она сама объявила, что просит именно ее покровительства: «Кто живет по-христиански, в том непременно возрастает вера. Многие святые прежде нас явились, чтобы нас вести, но люблю я тех, кто был прост, как святая Тереза из Лизьё, цветик Христов. Я выбрала ее себе в тезки, потому что она творила обыкновенные дела с необыкновенной любовью».

Приняв обет, сестра Тереза уехала из Дарджилинга в один небольшой миссионерский центр с лазаретом в Бенгалии. Она помогала санитаркам ухаживать за больными всех исповеданий, во множестве прибывавшими в эту маленькую лечебницу. Она уже умела говорить на хинди, а вскоре освоилась и с бенгали. Хотя сестра Тереза была не слишком крепкого сложения, она оказалась необычайно деятельной; больные, обращавшиеся к монахиням только исчерпав уже все средства традиционной медицины, ее уважали и даже побаивались. Однажды она крепко рассердилась на больную, которая не желала лечь на операционный стол — собственно, просто деревянный ящик. Всю жизнь эта индийская крестьянка сидела только на земле и никак не могла понять, зачем ее тащат на эту загадочную деревяшку, от которой лучше было бы держаться подальше.

Но, несмотря на свое усердие