Развод. Я его так любила - Анна Грин

— Дура, — ещё раз произнёс я и выдохнул, бросил взгляд на нарезанные фрукты. И, качнув головой, отставил бокал на столик.

Оля дёрнулась ко мне, попыталась схватить меня за ногу.

— Виктор, что ты делаешь?

Я медленно встал сам от себя, не ожидая такого разрушительного, всепоглощающего, нервного поведение.

— Я ухожу, — сказал я хрипло. И в этот момент Ольга взвизгнула, схватилась мне за ремень брюк и потянула на себя.

— Виктор, пожалуйста, пожалуйста, что ты делаешь? Не надо.

Я был так зол, что не был уверен, что смогу себя контролировать и просто не приложу её лицом об диван.

На самом деле это безумно сложно держать себя в руках, когда хотелось все громить. Нет, я понимал, что с любым человеком случаются накладки. Ну, я же был собранным, я был сосредоточенным. Со мной то такого точно случиться не могло, а случилось и от этого я бесился, раздражался, психовал.

— Не унижайся. — Сказал я, брезгливо поджав губы, и дёрнул ногой так, чтобы сбросить прикосновение, но Оля только сильнее вцепилась в меня, заскулила:

— Ну я же ничего плохого не хотела сделать, ну, поверь, пожалуйста. Я не собиралась ничего разрушать, Виктор, ты поступаешь слишком жестоко.

Я все-таки сделал шаг в сторону и понял, что Оля тащится по полу за мной.

— Виктор, пожалуйста, не уходи от меня. Нам же с тобой было так хорошо.

— Нам с тобой было хорошо, пока ты знала правила игры и соблюдала их. Сейчас мне с тобой дерьмово. А то, что приносит мне раздражение в жизни, я обычно это от этого избавляюсь. Надеюсь, ты поняла намёк?

— Виктор, не надо, не надо,— заскулила Оля, стараясь схватить меня руками, но я медленно Шёл в направлении коридора. Я не считал, что это какое-то возмездие или правильный поступок. Я выразил то, что у меня сейчас происходило внутри меня. Сейчас эта дура раздражала. — Виктор, ну ну, хочешь, я все что угодно сделаю, ну скажи мне, пожалуйста, что надо сделать?

— Ничего нахрен ты уже не можешь сделать! Все, что могла, ты сделала. Ты своими руками разрушила то, что было собрано с таким трудом.

В памяти всплыли воспоминания о том, как мы познакомились, я обронил пару слов в отношении усопшего, а Оля поддержала. И потом, когда был ресторан, она находилась постоянно рядом, и у меня ничего не дрогнуло, не скрипнуло. Я просто уехал и оставил все как есть. Я не искал повода что-то продолжить, как-то завязать разговор, но буквально через пару месяцев мы столкнулись с ней в одном из ресторанов. Она сразу меня узнала, а я, хмыкнув, заметил, что это, конечно, было очень интересно, но вместе с тем странно, что мимолётное знакомство имело продолжение. Нет, я не подозревал, что она меня сталкерила или как-то преследовала, это была чистой воды случайность, но случайность иногда повторяется.

Я чуть не зарычал, когда в очередной раз Оля схватила меня за ремень брюк.

— Да прекрати ты, не унижайся ещё больше. Ты сделала все своими руками, сама разрушила. Не надо строить из себя дурочку и рассказывать о том, что ты не хотела ничего. Ты прекрасно хотела. Ты понимала, что твоё сообщение может послужить поводом для скандала, но ты наплевала на это. Но если ты наплевала на мою жизнь, то с чего я должен оценивать твою жизнь с какой-то высокой точки? Мне похрен.

— Виктор, ну пожалуйста, пожалуйста, я тебя умоляю.

Я был уже в коридоре, когда Оля наконец-таки встала с колен и попробовала вцепиться мне в ворот рубашки, но я, психанув, схватила её запястье одной своей рукой и оттолкнул от себя.

— Не звони мне. Ты прекрасно знаешь, что меня это раздражает.

— Виктор, ну не бросай меня, не надо, — заскулила Оля, когда я открыл дверь квартиры.

— Угомонись и не раздражай сейчас, — произнёс я холодно и хлопнул дверью.

В голове билось фейерверками странное чувство того, что я запустил какой-то хитровыдуманный механизм по самоуничтожению, а самое смешное, что я не мог разобраться, какой из проводочков ведёт к взрыву, и поэтому, держа это все внутри, я сел в машину, завёл тачку и выехал со двора.

Вот какого хрена мне сейчас делать? Ехать обратно к Зое и что? Что ей сказать? Ах, ничего не было! Так я не собираюсь никому врать, а ложь это вообще странная субстанция, затягивает молниеносно. Я не мог врать Зое. Она не та женщина, которая заслуживает лжи. Как минимум она заслуживает правды. Да пусть эта правда неприятная и достаточно колющая.

Я проездил по городу, колесил по всем улицам проспекта на протяжении последних нескольких часов я реально не отуплял, какого черта мне сейчас надо делать. Если сказать, что Зоя была шокирована всей этой ситуацией, то я тоже не меньше неё был шокирован. И все же спустя эту долгую поездку я развернул машину в сторону дома и буквально через двадцать минут припарковался у подъезда.

Поднялся в квартиру.

Открыл ключом дверь, и вместо того, чтобы увидеть какой-то хаос, собранные вещи, чемоданы, Зою, нервно стоящую возле дивана и перебирающую документы, я наткнулся на мрак.

На настоящий мрак.

Ударив по выключателю кулаком, я увидел пустой зал. Сложеные идеально диванные подушки по цвету зелёный, белый, зелёный, белый, зелёный, белый. Аж зарябило от этого.

Я сделал несколько шагов вперёд, разулся, не скидывая пальто с плеч, медленно пошёл по коридору, включая один за одним свет в комнатах, а когда дошёл до спальни, то с ужасом понял, что Зоя, в отличие от меня, прекрасно знала, что надо делать.

И сделала…

Глава 8

Зоя.

Странно так…

Мне казалось, что через несколько безумно болючих лет, столкнувшись с мужем, я просто спрошу у него, по-прежнему ли он курит одну за одной. И так же, как в момент предательства его другие женщины окружают красотой. И, возможно, мне даже захочется узнать, скольких он будет приводить в наш дом. А самое плохое во всем этом, что через два года, пять, десять лет мне не будет все равно.

Вот это самое дерьмовое, это самое плохое, выжигающее всю душу.

Я точно знала, что время не будет лучшим лекарем в моём случае.