Некрополи Петербурга: Адамовы головы, холерные кладбища и Гром-камень - Маргарита Николаева

местах устроить пруды, вынутою землею засыпать низкие места и возвысить; сами кладбища огородить деревянным забором и построить при тех кладбищах деревянные покои для житья караульным и могильщикам и для содержания всяких потребностей к погребению; а те строения, каналы, пруды и городьбу делать и впредь содержать в добром порядке из церковных доходов». Однако хоронили на этой территории и раньше: например, именно там предписали погребать жителей острова, когда им отказали в открытии кладбища при Андреевском соборе (см. первую главу). При этом место все же было неудобное: довольно низкое, часто страдающее от наводнений.

План Смоленского православного кладбища, 1914.

Российская национальная библиотека

Впрочем, на Васильевском острове издавна хоронили и в других местах рядом с Черной речкой: в конце сентября 1863 года был найден «…целый ряд гробов на берегу Черной речки… На берегу Малой Невы также недавно [в 1875 году. — Прим. авт.] отрыты гробы…»[56]. Наличие этих погребений объясняется тем, что в 1710-1725 годах в этой местности были построены казармы Ингерманландского полка и острог воеводской канцелярии, а так как при основании города было разрешено погребать умерших у домов (мы упоминали об этом в первой главе), то и обитателей казарм и тюрьмы хоронили рядом с ними. В 1857 году «…на берегу Черной речки… найдено было много скелетов и между ними один в цепях»[57]. Еще у реки погребали, когда нарушалось сообщение с другими частями города (например, во время ледохода или ледостава), а также хоронили тех, кого нельзя было отпевать (пьяниц, самоубийц).

Вспомните Колтовское кладбище, которое находилось рядом с Канцелярией тайных розыскных дел, где до смерти запытывали людей в период правления Анны Иоанновны, — там тоже хоронили колодников и находили кости в цепях.

Но вернемся к Смоленским кладбищам! Спустя почти 20 лет, в 1756 году, вышел указ Елизаветы Петровны «О назначении места для кладбищ в С.-Петербурге…», где повторно говорилось об открытии кладбища «…ради обывателей Васильевского острова в сторону от Галерной гавани[58]» и заодно о необходимости построить там часовню и оградить некрополь забором. Забор появился в том же году, а вот с часовней все оказалось сложнее. Все работы должны были выполняться за счет церкви, однако ее на кладбище еще не было, как и не было средств на ее постройку. Поэтому церковь было решено возвести за счет губернских (светских) средств. Так в 1756 году на кладбище появилась деревянная церковь, освященная во имя Смоленской иконы Божией Матери. Здание постепенно приходило в негодность, и в 1786-1790 годах на другом месте была возведена каменная Смоленская церковь, стоящая на кладбище и сейчас. Первая же Смоленская церковь полностью обветшала к XIX веку, в 1829 году ее разобрали, а спустя два года на этом месте возвели каменную церковь во имя Святой Животворящей Троицы.

По легенде, так произошло потому, что на Васильевском острове при Петре I жили переселенные из Смоленска рабочие, которые вскоре скончались и были похоронены на берегу Черной речки — отсюда топоним «Смоленское поле» (местность на юг от кладбища) и нынешнее название Черной речки — река Смоленка. Однако документально эта история не подтверждается.

Смоленское кладбище надолго стало одним из главных петербургских некрополей. В основном там хоронили жителей Васильевского острова, и это во многом определило облик и судьбу кладбища. Дело в том, что на Васильевском острове располагались (и располагаются до сих пор) Кунсткамера, Академия наук, Санкт-Петербургский государственный университет, военные корпуса, Горный институт, Академия художеств — многие выпускники и служащие этих институций были погребены именно на Смоленском кладбище. Хоронили там и обычных горожан разного достатка; а с 1841 года кладбище было поделено на семь разрядов, первый из которых был самым дорогим (поскольку покойный погребался прямо в церкви или под ней), а последний, седьмой, — бесплатным. Самые дорогие участки находились рядом с церквями и были благоустроены лучше всего; разумеется, позволить себе погребение на таких участках могли только очень обеспеченные люди. Места на кладбище продавались «навечно», и это часто проявлялось в большом количестве неухоженных могил, особенно в небогатых разрядах. Интересен комментарий священнослужителя Смоленской церкви С. Опатовича, который пишет по этому поводу следующее: «…у католиков и лютеран если в течение десяти лет после погребения покойника место остается запущенным, то расчищается и отдается для погребения нового покойника. <…> Православные, как известно, так не поступают. Они уважают кости почившего и в заброшенной могиле, рассуждая, что родные почившего не всегда могут наблюдать за его могилой, хотя тем не менее будут глубоко огорчены, если эта заброшенная могила занята будет чужим для них покойником. Мы больше обращаем внимание на сердечные чувства близких к почившим людей, нежели на чистоту кладбища, и, если это сталкивается, отдаем предпочтение первому»[59]. Несмотря на такой пламенный комментарий, стоит отметить, что случаи сноса могил и памятников на них для повторного захоронения все-таки бывали на кладбищах того периода.

Как выглядела обычная могила дореволюционного периода? Это был холмик, обложенный дерном, и деревянный крест, так как «обкладка могил дерном, доставляя церкви значительный доход, вместе с тем предохраняет кладбище от вредных испарений, возвышает на них почву и способствует растительности»[60].

На могилах побогаче можно было встретить гранитные и мраморные памятники, над семейными захоронениями — склепы или сени (металлические навесы над могилами; до революции их называли беседками). На Смоленском кладбище отражены многие архитектурные стили, бытовавшие в Петербурге: здесь есть и колонны с саркофагами эпохи классицизма, и типовые для середины XIX века кресты на кубе или на голгофе в виде Гром-камня (как под Медным всадником — это уникальный для Петербурга тип надгробного сооружения), и эклектичное разнообразие неорусских и неоготических (на православном кладбище!) стел и капличек, и модерновые надгробия начала XX века.

Конная статуя Петра Великого в Санкт-Петербурге, 1878–1890.

The Rijksmuseum

Еще одной особенностью