В его глазах - Анна Ардо

Я коротко глянула на Адлера. Тот молчал, но еле заметным жестом дал мне понять, что я должна повторить то, что уже говорила ему.

— Никакого секса, — произнесла также тихо.

Оскар приблизил своё лицо к моему.

— Жаль, — выдохнул он мне в губы. — Но ты ведь всегда можешь передумать.

— Я не передумаю…

Едва прозвучали эти слова, как тут же оборвались, потому что Золотницкий ударил меня по щеке. Не так чтобы очень больно, я скорее просто испугалась. Но это было обидно, жутко обидно.

— Тебе не давали слова, Куколка, — жёстко заявил он.

— Оскар, — сказал Станислав, — не переусердствуй.

— Она ведь моя, — напомнил Золотницкий с едким смешком и обратился уже ко мне: — Куколка, какие ещё табу у тебя есть?

Ещё не отойдя от оплеухи, я молчала. Страх покрыл меня липкой коркой. Если бы я вознамерилась тут же уйти, стали бы они меня держать?.. Не знаю. И не могла узнать, поскольку упрямо оставалась на месте.

«Это просто игра», — вспомнила я слова Артура.

Так хотелось ему верить в этот момент. Но для меня всё выглядело слишком серьёзно и опасно. Я заперта в комнате с двумя мужчинами, каждому из которых ничего не стоит причинить мне боль, и это даже доставит им удовольствие.

«Боль может быть приятной», — прозвучал в мыслях голос Адлера.

Ему тоже я бы поверила с радостью. Вот только приятно мне не было, нисколько.

— Куколка, ты язык откусила? — напомнил о себе Золотницкий.

— Нет, я…

— Хорошо, — он погладил меня по щеке, которая всё ещё горела от его пощёчины. — Я не буду тебя обижать, моя маленькая, — Оскар вроде бы ласково обнял за плечи, но меня в буквальном смысле затрясло. — Ну-ну, Куколка. Неужели ты настолько пуглива?

— Я ведь предупреждал, что у неё нет опыта, — сказал Адлер.

Золотницкий что-то фыркнул и погладил меня по обнажённой спине. Дрожь не унялась совсем, но я постаралась взять себя в руки и не трястись, как осиновый лист.

— Всё хорошо, Куколка, — прошептал Оскар мне в ухо и снова спросил в полную громкость: — Итак, у тебя будут ещё табу?

Я приготовилась сказать, чтобы он не прикасался ко мне — вот ещё одно моё табу. Но затем вспомнила наставления Артура, который предупредил, что хорошие деньги я заработаю лишь в том случае, если Оскару всё понравится. А ему нравилось меня трогать.

— Больше нет, — ответила я и быстро прибавила: — Хозяин.

— Чу́дно! — обрадовался пан Золотницкий. — И последнее: твоё стоп-слово?

Вновь на мгновение встретившись глазами со Станиславом, я произнесла:

— Рамка.

— Тогда, пожалуй, начнём! — засмеялся он демоническим смехом.

Только тогда я осознала, что вот это и есть та грань, ступив за которую, уже не выпутаюсь из сетей, покуда всё не закончится. Покуда меня не выпустят. А выпустят меня тогда, когда вдоволь наиграются. И не осталось никаких сомнений в том, что я не выйду отсюда прежней.

Глава 10

Мужчины заняли места рядом с низким стеклянным столом: Золотницкий сел в кресло, Адлер — напротив него, в точно таком же. А я стояла потерянная, не зная, что мне делать. Хотя, может, стоило порадоваться, что про меня забыли на какое-то время. Вот только продолжалось это недолго.

— Куколка, — позвал Оскар, — налей нам виски.

Кивнув, я стала озираться по сторонам в поисках бара. Заметила его над камином. Пока ходила, мужчины начали диалог. До меня доносились обрывки разговора, но речь шла о делах, которые не касались моей персоны. И я немного выдохнула.

— Признай, что уже потерял интерес к этому бизнесу, тебе стало скучно, — это был голос Станислава. Он говорил спокойно и вкрадчиво. — Будет гораздо лучше остаться у руля тому, кто заинтересован в полной мере.

— Ты прав, — скучающим тоном ответил Золотницкий, — сейчас всё моё внимание направлено на другие ниши. Мойки приносят стабильный доход. В то время, как с «Империалом» то одно, то другое случается.

— Тогда продай его мне. И никто не останется в накладе.

— Стас, ну, ты же понимаешь, что дело не только в том, сколько я уделяю сейчас времени клубу, — Оскар усмехнулся. Его взгляд скользнул по мне, когда я подошла к столику с бутылкой элитного виски. — Куколка, ты ничего не забыла?

Вдоль моего позвоночника прошёлся разряд тока. И хотя Золотницкий ни пальцем меня не коснулся, ощущение было таким, будто бы плетью ударили.

— Стаканы, — выдохнула я.

Он кивнул и отвернулся, чтобы продолжить диалог:

— Мы ведь вместе начинали. Это наше детище, Стас.

— Конечно. И мы многое сделали сообща. Если исключительно дело в деньгах, поверь, не обижу. Ты и сам знаешь, что я нежадный.

— Знаю. Но какой мне прок отдавать тебе полностью клуб? Пока он приносить какую-никакую прибыль.

— Но я дам больше, во много раз больше…

Я вернулась к бару, взяла два рокса и двинулась обратно. Старалась идти медленно, чтобы ничего не уронить, но проклятые туфли слишком большого размера так и норовили соскользнуть со стопы.

Проходя мимо Адлера, я споткнулась. Так и не поняла, что же стало причиной — неровность на ковре или моя собственная нерасторопность, но я неуклюже полетела на пол, думая только о том, как бы не разбить бокалы. Они-то уцелели, а вот я застыла в нескольких сантиметрах от близкого знакомства с краем стола.

Сначала показалось, что моё тело повисло в воздухе, но затем дошло, что это Станислав придерживается меня за талию — он успел каким-то чудом подхватить.

— Не ушиблась?

Он смотрел мне в глаза, и я не могла оторваться от его взгляда. Это было словно короткое сновидение, в котором я полностью растворилась — его низкий голос сделался на мгновение мягким и ласковым, а на губах появилась нежная улыбка.

— Это была бы идеальная поза, если бы можно было тебя трахнуть, Куколка, — прервал моё наваждение Оскар.

Я запоздало сообразила, что стою фактически на четвереньках. Золотницкий глумился надо мной, а я не могла ему ничего ответить.

— Тебя бы следовало наказать за провинность, — продолжил он добивать меня. — Как считаешь, Стас, стоит её выпороть?

От испуга я вся внутренне сжалась, умоляюще глянула на Адлера. Без слов я просила его что-нибудь сделать, как-то защитить меня — он ведь мог…

— Почему нет? — проговорил вдруг Станислав, разбив все мои надежды вдребезги. — Умеренная порка ещё никому не вредила.

Оскар вновь смеялся. Ему было весело. Он веселился от того, что мне сейчас будет больно!..

— Тащи её сюда, — Золотницкий похлопал себя по