Дед в режиме ведьмака - Евгений Валерьевич Решетов

Да и волосы у неё оказались цвета мышиной шерсти. Аж кота в неё захотелось бросить.

Однако, несмотря на безобидный внешний вид, эта простолюдинка славилась вредным характером и даже пыталась нагибать дворян, пользуясь своей мелкой властью завхоза. О-о-о, это был её личный кайф!

Причём в этом мире отсутствовало помыкание простолюдинами. Их права соблюдались.

— Подайте мне ключи от алхимической лаборатории, — сразу перешёл я к делу, расправив плечи.

— Игнатий Николаевич, при всём уважении, но, как и говорил вам господин Грулев… — начала она, притворно грустно опустив взгляд, а сама едва сдержала гаденькую улыбочку.

— Ключи! — рявкнул я, набравшись сил, и впился в неё самым тяжёлым взглядом.

Даже Павлушка за моей спиной подпрыгнул. А женщина так и вовсе в ужасе отшатнулась, выставив перед собой руки. Испугалась. Но вежливые расшаркивания и просьбы лишь заставляют подобных персонажей раздуваться от собственной важности.

— Не… не… — всё же протестующе замычала она, попятившись к подоконнику.

Я подошёл ближе, проговорив свистящим шёпотом:

— Поверьте, со мной лучше не связываться. Я страшнее, чем кто бы то ни был. Настоящий Серый Волк. Дайте мне ключи. А Грулеву скажите, что испугались. Он поверит… обязательно поверит.

— М-м-м, — замычала женщина, глядя, как мои глаза слегка засветились под еле слышный треск молний, забегавших по бороде.

— Ар! — щёлкнул я зубами перед её лицом, как заправский волколак.

— А-а-а! — взвизгнула завхоз. — Вот они!

Она трясущейся рукой судорожно сунула ключи мне в ладонь, отводя взгляд.

— Благодарю, — весело подмигнул я ей и вышел вон.

— Ну ты и рявкнул. У меня чуть душа в пятки не ушла, — признался внук, смахнув со лба капельки пота.

Я с гордым видом прошёл несколько метров и свернул за угол. И вот тут-то из моей груди вылетел облегчённый вздох, плечи снова опустились, а спина чуть согнулась, горя огнём. А ведь прежде я даже перед императором спину не гнул!

Грёбаное тело! Кажется, я слышу, как при каждом шаге суставы скрипят. Лестница же передо мной начала не то что двоиться, а троиться.

— Дедушка, тебе плохо?

— Нет, не плохо. Херово. Надо поторапливаться, — просипел я, взял яйца в кулак и начал спускаться в подвал со всей доступной мне скоростью. Но, думаю, даже черепаха сейчас показалась бы мне спринтером.

— Позволь, я помогу тебе, дедушка.

— Я сам! Лучше расскажи, отчего у меня сознание-то в том году помутилось? От чрезмерной любви родственничков?

Внук помрачнел, пожевал губы и негромко произнёс, открыв передо мной дверь, ведущую в подвал:

— Пару лет назад ты с особой страстью начал изучать Лабиринт. Даже из нашего родового особняка съехал и снял квартирку возле прохода в Лабиринт. И один только бог знает, что ты такое изучал, но это-то и свело тебя с ума.

— Надеюсь, вы додумались обыскать квартирку и забрать все записи, книги? — просипел я, войдя в лишённый окон коридор.

Здесь с потолка свисали горящие жёлтым светом лампы в жестяных абажурах, а на стенах красовались плакаты, рассказывающие об алхимии.

— Конечно! — возмущённо засопел внук. — Все вещи твои забрали, но так и не поняли, что ты изучал.

— Ладно, сам смекну, когда доберусь до этих вещичек, — пробормотал я и остановился возле металлической двери.

Попытался сунуть ключ в замочную скважину, но она, гадина такая, словно уворачивалась. Дрожь в руках не позволяла открыть дверь.

— На! — выдохнул я, сунув ключи пухляшу.

Тот в два счёта отпер замок, и мы вошли в просторное помещение со столами для занятий алхимией и множеством выстроившихся возле стен шкафов. На полках поблёскивали колбы, реторты, змеевики и сотни ёмкостей с теми или иными ингредиентами.

Воздух пах травами и мелом, а в уши проникал стук капель по стеклу. Дождь пошёл. Наверное, это небо заплакало, глядя на мою тушку. А она совсем заупрямилась… ноги начали подгибаться, и мне пришлось усесться на стул.

— Павел, знаешь рецепт зелья жизни пятого ранга?

— Ага. Но зачем тебе пятый ранг? Его же могут без осложнений выпить лишь маги начиная с сорок первого уровня, а Савелий Петрович сказал, что у тебя сейчас меньше.

— Ошибся он. Чувствую, что у меня уровень повыше сорокового.

— Вряд ли, — засомневался внучок. — Эх, сейчас бы уровнемер, он бы показал точно! Может, я сбегаю за ним? Он в кабинете проверки дара.

— Никуда ты не побежишь. Время поджимает. Начинай варить зелье.

— Да, да, ты прав, дедушка. Зелье-то варится не быстро. Минут сорок придётся потратить, — торопливо произнёс Павлушка и стянул пиджак, чтобы тот не мешал во время работы.

Показалась чёрная рубашка, натянувшаяся на пузике.

— Сорок минут⁈ — присвистнул я, попутно глядя, как внучок отправил в рот очередной леденец из жестянки. — Что у тебя за рецепт такой архаичный? Или ты огонь будешь разводить с помощью трения? Сварим по моему рецепту. Так быстрее.

— Какой ещё твой рецепт? — удивлённо округлил глаза парень и даже рот приоткрыл.

— Слушай внимательно, не задавай глупых вопросов и вари.

Внучок пару мгновений с сомнением смотрел на меня, словно заподозрил в том, что у Игнатия снова начались проблемы с головой, но всё же цыкнул и принялся делать в точности то, что я ему говорил.

Порой он, конечно, удивлённо и даже скептически хмыкал, поражаясь сочетанию ингредиентов в моём рецепте. Но я с апломбом настаивал, что так и надо. Мол, это секретный рецепт, который я не успел передать потомкам.

— Корень солодки не забудь, — прохрипел я и тряхнул головой, а то уши заложило.

Однако стало только хуже. Лаборатория принялась стремительно погружаться во мрак, намекая, что я вот-вот потеряю сознание.

— И пять грамм толчёного цвета липы… не перепутай.

Успел ли я вымолвить эти слова, перед тем как канул во тьму? Шут его знает! Да и непонятно — расслышал ли их Павел, суетящийся возле стола с побулькивающим над огнём зельем?

К сожалению, я уже ничего поделать не мог, обитая во мраке беспамятства.

Но вдруг сознание начало потихоньку возвращаться. В нос проникли запахи сандала и жасмина. А в уши просочился шелковистый, изумлённый женский голос, прозвучавший прямо передо мной:

— И вправду живой! Не могу поверить! Это же… немыслимо. Павлуша, мальчик, ты мне уже три раза всё рассказал, а всё равно не верится.

— Живой он, живой, — промычал внук откуда-то сбоку.

— А я уже торт заказала по случаю его похорон и бутылочку лучшего шампанского, — прорезалось весёлое ехидство в голосе женщины.

— Владлена Велимировна, ну разве можно так говорить? Я понимаю, что вы с моим дедом давно