Щегол 1-11 - Василий Горъ

бери свою Тень… само собой, в хорошем смысле этого слова… и отправляйся в Пятно инспектировать родню. Иначе днем изведешься от беспокойства. А ты нам нужен сосредоточенным… на нас и предельно любвеоби— … в смысле, ласковым и нежным. Кстати, твоя Тень уже легла и ждет… вернее, надела самую эротичную рейдовую одежду, зажмурилась и подставила губки… то есть, заждалась тебя-любимо— … ой!!!

Это последнее «Ой!!!» прозвучало не просто так — Ольга, пробегавшая мимо насмешницы, шлепнула ее по упругой заднице. В воспитательных целях. И помогла определиться с приоритетами:

— Проверить, как там наши, действительно надо. Но одного мы тебя не отпустим, сами заняты подготовкой празднования тут, Иришка носится между Клиникой и Бухтой, а Полина и ее подружки пребывают в медикаментозных снах. Только не задерживайтесь, ладно? А то мы уже устали предвкушать реакцию Птички на твой сюрприз…

Я приложил себя бодрячком, вскочил с кровати, поздоровался с Дайной, выяснил, что с погодой в Западном Пятне, пришел к выводу, что тулупы, лыжи и шапки-ушанки нам там однозначно не пригодятся, поэтому натянул шорты на голое тело, влез в кроссовки и рванул в санузел. Вернее, полетел к двери, но был остановлен «возмущенным» рыком младшенькой:

— Надень хотя бы футболку: да, Настена — в эротичном шмотье, но, вне всякого сомнения, не готова сдаваться в первые же секу— … ой!!!

— Надену. После того, как умоюсь… — пообещал я, вышел в коридор и спросил у БИУС-а, с чего это Свету так колбасит.

В личном канале ТМГ раздался ехидный смешок:

— Ей под утро приснился эротический сон. Но у Оли сработал будильник, и она, толком не проснувшись, всадила по бодрячку сначала в себя, а затем в твою младшенькую. И, тем самым, помешала последней дотянуться до твоего тельца…

— Дальше можешь не объяснять… — улыбнулся я, прекрасно зная, как на этой супруге сказывается «хроническая» неудовлетворенность.

Улыбался все время, пока приводил себя в порядок. А Дайна, подливая масло в огонь, периодически давала послушать отдельные фрагменты «жуткой грызни» между моими благоверными. В результате в гостиную я заявился, пребывая в прекраснейшем настроении, прямо с порога переместился к Насте и от избытка чувств чмокнул ее в щечку, запоздало оценил прикид девчонки, собравшейся на инспекцию в кожаных штанах, кроссовках и спортивном топе, сделал красивый комплимент и, наконец, пожелал доброго утра.

— Оно уже доброе! — радостно промурлыкала она. — Я уже минут сорок млею от ваших эмоций, понимаю, что через полчасика они станут еще ярче, и вся в предвкушении…

Я погладил ее по подставленной головенке и улыбнулся:

— Здорово! Шевелиться начинаем?

— Телепортируйся, куда сочтешь нужным, и зови…

Телепортировался. Позвал. Быстренько изучил «силуэты» Ульяны, ее парней и «балласта», убедился в том, что у этой части второго отделения все в полном порядке, «проведал» остальных родичей, окончательно успокоился и вернулся в Бухту. А там ласково потрепал менталистку по волосам и отправил переодеваться.

Сам тоже не тупил. Поэтому уже минут через шесть-восемь построился перед дверью спальни Полинки, полюбовался Настеной, нарисовавшейся в коридоре через считанные секунды после меня, дождался отмашки «силуэтов» супруг и ввалился в помещение, уже заставленное вазами с цветами. Иришка обнаружилась между Олей и Светой, поэтому я извлек из пространственного кармана коробочку, украшенную бантом, положил на свободную подушку и разбудил именинницу ласковым прикосновением к волосам:

— С шестнадцатилетием, солнышко! Мы тебя очень-очень любим…

В прошлой жизни я наверняка заменил бы нелюбимое слово каким-либо другим. А в этой… в этой Тень транслировала мне эмоции сестренки, так что я не просто утонул в воистину безграничном счастье, но и уловил «всплеск», вызванный этим «признанием». Поэтому все мои загоны как ветром сдуло, а сознание, переключившееся в режим «Носорога», уверенно обняло увесистый «рюкзачок», внезапно повисший на моей шее и обхвативший талию ногами, расцеловало расчувствовавшуюся девчонку и покружило на месте. Ибо выйти на оперативный простор мешали супруги, Ира, Настя, кровать и цветы.

Наслаждался эмоциями Семьи и после того, как пустил «рюкзачок» по рукам — девчата тискали именинницу, плавясь от счастья ничуть не меньше нее, а Настена позволяла это чувствовать и… добавляла к их чувствам свои.

А потом пришло время дарить подарки, и Поля, наткнувшись взглядом на один-единственный, «возникла» рядом, аккуратно сняла бантик, избавилась от упаковочной пленки, открыла ярко-розовый бархатный футляр, заглянула внутрь и… растерялась:

— Комм? Еще один? Но мой прошлый — тоже Подарок, и я его люблю. А носить сразу два…

— Это не комм, а ключ. К Радости… — преувеличенно серьезно заявил я, потомил девчонку театральной паузой и продолжил «объяснения»: — Поэтому дуй приводить себя в порядок и переодеваться в парадно-выходную одежду. В пятнадцать минут уложишься?

— Да! — твердо пообещала она и приятно порадовала снова:

— А мои, как я понимаю, пока в медикаментозном сне?

— Верно.

— Тогда я побежала…

…В большую гостиную она ворвалась через четырнадцать с половиной минут, успев не только одеться, но и слегка подкрасить губки.

На мой взгляд, последнее ей не требовалось, но девчонка сочла это необходимым, и я оценил. Все в комплексе. Заявив, что она великолепна. А уже через мгновение встал с кресла, подхватил Птичку под локоток и повел к центру комнаты. В момент появления большого прокола чуть-чуть ускорился, продавил нами плоскость сопряжения, провел сестренку на ту сторону и весело ухмыльнулся:

— Мы — в одном из самых престижных торгово-развлекательных центров Белозерска. А подаренный комм — не более чем платежный терминал, средств на котором хватит на любое твое безумство…

— Во-первых, не «мое», а «наше», так как наслаждаться Радостью в одно лицо не по мне. А, во-вторых… я ведь тоже могу дарить подарки, верно?

— Твори все, что заблагорассудится.

Она заявила, что я — самый лучший братик во Вселенной, благодарно поцеловала в щеку, повернулась к Стае, уже перебравшейся к нам, и поймала взгляд моей младшенькой:

— Свет, закрывай прокол и снимай иллюзию — мы начинаем развлекаться по полной программе…

И ведь не обманула — следующие два часа дамы, сорвавшиеся с нарезки, заглядывали чуть ли не в каждый магазин, примеряли все, что советовала Ира, оплачивали горы всякой всячины, убирали «добычу» в пространственные карманы и величественно плыли дальше. Кстати, эту самую величественность не изображали, а ощущали себя представительницами княжеского рода. Так что убивали обычных посетителей ТРЦ спокойной уверенностью в себе и в Стае, изысканными манерами, безукоризненной вежливостью, непривычным говором, изредка демонстрируемыми возможностями и… буйными пожарами чувств, вспыхивавших во взглядах при любом