Женщины, искусство и общество - Уитни Чадвик

Как и Арахмаиани, корейская художница Ли Буль, родившаяся в 1964 году в семье политических диссидентов, посвятила свое творчество разоблачению, противодействию и подрыву религиозных, культурных и политических установок, закрепляющих навечно подавление женщин и господство мужской власти. Начиная с перформанса «Аборт» (1989), вызвавшего скандал нарушением культурных табу и демонстрацией наготы, Ли Буль прибегает к иронии, двусмысленности и гротеску, помещая себя в культурные обстоятельства, которые она критикует. Ее инсталляция «Величественная роскошь» (1995) на АТТ 1996 года — рыба, украшенная блестками, — привлекла внимание прессы, освещавшей эту выставку, а затем и на биеннале в Кванджу в Южной Корее в 1997 году — по большей части своей «омерзительностью», как написала одна из газет. К концу десятидневного экспонирования рыба превратилась в гнилую массу с костями, однако дешевые рукотворные блестки остались. Рыбу и пайетки Буль выбрала из-за женственных коннотаций в корейской культуре. Трудоемкое украшение рыбы возникло из детских воспоминаний о матери, которая расшивала блестками сумки и кошельки. Эти символы женской фантазии и тщеславия, однако, имели также классовый и гендерный подтекст: в 1970-е годы изготовление расшитых блестками предметов для экспорта стало в Корее кустарным промыслом. Таким образом, феминистское содержание работы указывало и на угнетение женщин в патриархальном обществе, и на непроговоренность культурной истории женщин в Корее.

[282] Арахмаиани. Небрежно орудуя… 1996

Такое же внимание к культурной самобытности, к окружающей среде и природе видно в творчестве австралийки Фионы Холл (род. 1953), которая училась в Сиднее и Рочестере, штат Нью-Йорк. Она работает в смешанной технике: фотография, живопись, инсталляция; зачастую сначала создает объект, затем его фотографирует. Ее инсталляция на триеннале «Дай собаке кость» (1996) стала «портретом» цивилизации, включавшим в себя «стену» из магазинных картонных коробок, заполненных кусками мыла и будничным хламом, и полноразмерную фотографию отца Холл в покрывале, сделанном ею из металлических полос, вырезанных из банок от кока-колы.

[283] Ли Буль. Величественная роскошь. 1995

[284] Фиона Холл. Дай собаке кость. 1996

В АТT 1996 года участвовала и скульптор из Нью-Дели Мриналини Мукерджи (1949–2015), которая выставила серию монументальных, напоминающих фантастические растения, конструкций, сплетенных и связанных из пеньки и сизаля — на грани между искусством и ремеслом, высоким и низким, мужским и женским. Самые ранние веревочные скульптуры Мукерджи датируются семидесятыми годами, они создавались тогда же, когда американки Ева Гессе, Джеки Уинзор и другие делали постминималистские работы из волокна, но эстетически были куда более изощренные, восходя (по крайней мере, частично) к индийским традициям. Ведущей метафорой творчества Мукерджи остается не форма, а органическая жизнь растений. Жесткие, окрашенные вручную конопляные волокна скручены и завязаны вокруг рудиментарного металлического каркаса так, что это предполагает развертывание форм, неумолимый рост и преднамеренное смешение мужских и женских форм.

Художница-абориген Дестини Дикон (род. 1957) тоже строит свое творчество на скрещениях — искусства с поп-культурой, галерей с домашним пространством, повседневного и публичного с частным. Художница-самоучка, Дикон работает с доступными и легко воспроизводимыми материалами: полароидными и цветными лазерными оттисками, заимствуя образность из рекламы и телевидения и сопровождая едкими и остроумными заголовками. В Брисбене она воспроизвела собственную мельбурнскую гостиную (которая также служит ей студией), сделав акцент на «черном» юморе своей коллекции расистского китча («черный» юмор — это термин Дикон: переиначивание колониального языка для самовыражения и самоописания аборигенов и жителей островов пролива Торреса).

Через год, в 1997 году, открылась самая крупная и дорогостоящая выставка, когда-либо проводившаяся в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Вторая биеннале в Кванджу, в которой приняли участие пятьсот художников из шестидесяти стран, поражала прежде всего мощным пиаром, направленным на утверждение позиций Южной Кореи на международной культурной карте. Несмотря на постоянные разговоры во время биеннале о незападных художниках и художественных практиках, мультикультурализм ее темы «Открытие Земли» был слишком утопическим и смутным, а главное — зависимым от большого числа европейских и североамериканских «советчиков» от искусства, поэтому по меньшей мере половина художников на выставке была из Европы и Северной Америки.

[285] Дестини Дикон. Моя гостиная в Брунсвике. 3056. 1996

47-я Венецианская биеннале (1997) представила на обзор широкой публики весь спектр женщин-звезд международного искусства. В ней участвовали Сэм Тейлор-Джонсон (Великобритания; род. 1967) с видеоинсталляцией на разделенном экране, изображающей спор пары в переполненном ресторане, Рэйчел Уайтред (Великобритания) со скульптурами призраков, Марико Мори (Япония; род. 1967) с 3D-видео, где она предстает парящей в воздухе японской принцессой, окруженной слащавыми игрушечными фигурками, играющими на музыкальных инструментах, и Пипилотти Рист (Швейцария; род. 1962) с видео, на котором жизнерадостная молодая женщина важно идет по улице, время от времени разбивая дубинкой окно автомобиля. Мори, которая родилась в Токио, получила образование в Лондоне, а живет в Нью-Йорке, рано заинтересовалась имиджевой кухней в индустрии моды. На ее футуристические костюмы повлияли работы Жана-Поля Готье и других дизайнеров. В последних своих работах, как следует из их названия («Отель любви», «Чайная церемония», «Красный свет», «Воитель», «Играй со мной»), она обратилась к теме желания, которое отнюдь не просто сосуществует в технологическом царстве фантазии и в реальности.

[286] Марико Мори. Пустые мечты. 1995

Пожалуй, наиболее широко и полно женщины-художники были представлены на международных биеннале 1999 года в Брисбене, Фукуока, Стамбуле и Венеции. Третья Азиатско-Тихоокеанская триеннале в Брисбене и Триеннале азиатского искусства в Фукуоке показали, как мощно развивается современное искусство в Азии, причем триеннале в Фукуоке проходила в Азиатском художественном музее, первом современном музее Японии, посвященном исключительно искусству Азии. На выставке в Брисбене действовали два раздела: «Пересекая границы», где были представлены художники, живущие и работающие более чем в одной стране и сотрудничающие в глобальных художественных проектах, и «Виртуальная триеннале», которая предоставила онлайн-доступ к выставке и сопутствующим ей программам. Кроме того, четыре региональные команды кураторов представляли Восточную Азию (Китай, Япония, Тайвань, Южная Корея); Юго-Восточную Азию (Индонезия, Филиппины, Таиланд, Малайзия, Сингапур, Вьетнам); Южную Азию (Индия, Пакистан, Шри-Ланка) и Тихоокеанский регион (Австралия, Новая Зеландия, Папуа — Новая Гвинея, Ниуэ, Новая Каледония).

Азиатско-Тихоокеанская триеннале 1999 года отошла от модели многих предыдущих международных выставок. Семьдесят семь художников, представлявших двадцать стран, были отобраны командой из двадцати пяти международных и тридцати девяти австралийских кураторов, которые сосредоточились на художественных практиках, связанных с традициями и культурой коренных народов. В этом контексте тема интерпретировалась как пересечение границ между ремеслом, традиционными практиками, перформансами, текстилем, видео и новыми технологиями.

Во многих работах фигурировали место, память и идентичность. Китайская художница Инь Сючжэнь, одна из семи участниц большой передвижной выставки современного китайского искусства «Наизнанку» в 1998–1999 годах, живет и работает в Пекине, где в 1963 году она родилась. Ее творчество, охватывающее перформансы и инсталляции, описывает драматические перемены, происходившие тогда в Китае.