Миссия Бога - Кристофер Райт

истории исхода в предыдущей главе хорошо это показывает. Бог откликнулся на беду израильтян, которые оказались под политическим и экономическим гнетом египтян. Совершив избавление Израиля в событиях исхода, Бог продолжал заботиться об их физических потребностях в пустыне. Затем он заключил с ними завет, открыв свое имя, характер и закон. Все это ради того, чтобы израильтяне познали его как живого Бога и поклонялись ему одному. Далее Яхве определил место своего обитания среди них, где они могли бы приходить на встречу с ним. В конечном итоге Бог предусмотрел искупление для израильтян через систему жертвоприношений, позволявшую им оставаться в завете и бороться с грехом и нечистотой. Все вышеперечисленные шаги, как и само повествование, составляют общий Божий план искупления. Но окончательная цель Бога состоит в том, чтобы народ познал его, любил всем сердцем, поклонялся и повиновался ему. В этой истории мы видим богатую и полную значения модель для миссии.

Благовестие и социальная работа

Иногда можно услышать такое: наилучший способ положительно повлиять на общество и достичь поставленных социальных задач (восстановление справедливости, забота о творении, сострадание к бедным) – это активная евангелизация. Чем больше будет христиан, тем лучше будет для общества. Поэтому, если вы хотите изменить общество, проповедуйте евангелие. Те, кто обратятся в христианство, автоматически внесут свою лепту в улучшение жизни общества. Я очень часто слышал этот аргумент в пользу первостепенности евангелизации по отношению к социальной работе. Звучит многообещающе, однако у этого аргумента есть свои серьезные прорехи. Но прежде, чем я об этом начну говорить, хочу подчеркнуть: ни в коем случае не хочу умалить значимость евангельской проповеди, тем не менее, я не уверен, что обращение в христианство обязательно приводит к осознанию собственной социальной ответственности в этом мире.

Во-первых (думаю, что этим аргументом я обязан Джону Стотту), не вижу никакой логики в следующем утверждении: «Если ты христианин, тебе не следует тратить время на социальную работу. Вместо этого проповедуй евангелие, потому что наилучший способ изменить общество – умножать количество христиан». Такая логика ущербна по следующим причинам: 1) все новообращенные последуют тому же совету – посвятить себя делу евангелизации, следовательно, кто же тогда будет заниматься социальной деятельностью? 2) Вы должны заниматься социальной работой, в то время как вы сами – результат чьей-то евангельской деятельности. Выходит, хотя вы и должны быть тем, кому следовало бы заняться социальной работой, однако с легкостью перекладываете эту обязанность на тех, кто станет плодом вашей евангелизации. Иными словами, этот аргумент сводит на нет социальную активность, которая, несомненно, представляет собой часть христианской миссии в мире, но ответственность за нее удобно перекладывается от одного поколения новообращенных к следующему.

Во-вторых, в такой логике недооценивается сила личного примера. Мы все склонны подражать тому, кто оказал на нас наибольшее влияние. Если кто-то приходит к вере благодаря усилиям христиан, подчеркивающих лишь важность евангельской проповеди и оставляющих без внимания экономические, политические и социальные вопросы, то весьма велика вероятность того, что такой новообращенный, осознанно или нет, усвоит такой же подход, пропитанный ложной дихотомией. Мы учим так, как научили нас. Мы с радостью участвуем в той миссии, благодаря которой сами пришли к вере. Благовестие, предлагающее скорее безопасную и долгосрочную стратегию ухода из мира, чем миссионерское взаимодействие с ним, вероятно, будет порождать христиан и церкви, которые вряд ли смогут что-то изменить в своем социальном окружении. Евангелизм, умножающий численность христиан, которые заинтересованы только в проповедовании благой вести, забывая о евангельском призыве быть солью и светом для этого мира, порождает лишь красивую церковную статистику. Но не нужно обманывать себя, полагая, что это и есть лучший способ исполнить собственные библейские обязательства по отношению к обществу.

В-третьих, этот аргумент не находит поддержки в истории христианской миссии. Конечно, в наше время нередко можно услышать о таком явлении, как «духовное возрождение». Речь идет об изменениях в жизни новообращенных христиан: они оставляют вредные привычки (транжирство, азартные игры, алкоголь и т. д.) и начинают по-другому смотреть на жизнь (ценить чужой труд, заботиться о людях, обеспечивать семью и т. д.). Конечно, такие изменения, безусловно, положительно влияют на общество, особенно если достаточно много людей обращаются в христианство.

Однако есть множество примеров обращений в пиетисткое христианство целых сообществ (где звучат псалмы Сиона, но не слышны радикальные призывы библейской веры к преобразованиям в политической, экономической и культурной сферах жизни общества здесь и сейчас), которые стали лишь смущающим свидетельством огромного диссонанса между статистикой и реальностью. Некоторые штаты в северо-восточной части Индии, такие как Нагеленд, приводятся в качестве примеров успешной евангелизации конца девятнадцатого начала двадцатого века. Были обращены все племена, 90 % всего населения стали христианами. Тем не менее на сегодняшний день это один из самых коррумпированных штатов Индийского Союза, где процветают азартные игры и употребление наркотиков среди подрастающего поколения. Местные студенты библейской семинарии, где я преподавал в 80-ых, сказали бы мне, что такая ситуация говорит о том, что успешная евангелизация не всегда влечет за собой социальные преобразования. Есть и другие печальные примеры. Руанда – одна из самых христианизированных стран на земле, именно там зародилось Восточноафриканское движение возрождения. Однако их христианство сломалось под натиском племенной вражды и насилия, охвативших страну в 1994 году. Племенная вражда вытеснила церковные узы. Таким образом, успешный евангелизм, духовное возрождение и христианизирование основной массы населения не приводят к созданию общества, где укореняются и процветают Божьи библейские принципы равенства, справедливости, любви и отказа от насилия.

Для меня это очень близко, потому что мои корни в Северной Ирландии – вероятно, самом евангелизированном клочке земли на планете. В этой стране евангелие можно услышать на каждом углу. Я сам принимал участие в таком уличном евангелизме, который популярен во всех ирландских городах. В моем родном евангельском окружении очень ревностно относятся к евангельской проповеди. Наряду с этим весьма подозрительно смотрят на любой вид социальной деятельности или борьбы за чьи-то права, считая, что это удел либералов и экуменистов, отвергших «чистое» евангелие. В результате, де-факто, протестантская политика подмяла под себя евангелие, прикрываясь им для оправдания политических предрассудков и этнической вражды, вместо того, чтобы озвучить пророческие призывы к справедливости (за исключением немногих людей, некоторым из которых пришлось заплатить высокую цену за свой протест). Посему большое количество евангельских работников и новообращенных (по сравнению с другими частями Британского королевства) не способствовало преобразованию общества ценностями царства Божьего. Напротив, даже сегодня здесь можно услышать из одних и тех же уст весть евангелия и слова, наполненные ненавистью, враждой и жаждой насилия. Как сказал бы