Щегол 1-11 - Василий Горъ

который день… по вполне понятным причинам находится в медикаментозном сне. Впрочем, даже если я и ошибаюсь, фильм, снятый вами на месте преступления, чистосердечные признания этих нелюдей и честно заслуженное ими воздаяние будут сегодня же показаны всем совершеннолетним жителям Империи, а род Милославских перечислит пострадавшей девочке серьезнейшую виру и оплатит исцеление, высококлассную коррекцию внешности, Искры лепки и регенерации второго ранга, услуги Одаренных, которым я поручу помочь ей с личным развитием, и учебу в любых учебных заведениях Империи на ее выбор.

— Кстати, о Воздаянии… — внезапно подал голос наследник престола и уставился на отца: — Видеозапись смерти тварей, заживо съедаемых ядовитыми муравьями-мутантами, безусловно, впечатлит абсолютное большинство твоих подданных, но вызовет слишком однобокий страх. Из-за того, что Беркутовы-Туманные промышляют только в Западном Пятне, а значит, в других можно творить все, что заблагорассудится. Это не дело. Поэтому предлагаю отложить демонстрацию этого фильма на пару-тройку недель и отснять вторую часть. В которой будет доходчиво показано, что эпоха вселенского бардака уходит в прошлое, а в настоящем и будущем тварей, подобных Милославским, будет накрывать орбитальными ударами в любой аномалии планеты…

— Откладывать показ этого фильма и снимать вторую часть мы не будем! — твердо сказал государь и объяснил недоуменно нахмурившемуся сыну мотивы своего решения: — В данный момент у нас нет ни одного функционирующего ударного спутника, а значит, в твои «веселые картинки» никто не поверит. Зато поверят в мои указы о начале развертывания такой группировки и о создании Особой Императорской Комиссии, которая будет проводить оперативные аппаратные анализы телеметрии, получаемой Отделом Мониторинга Пятен, и выдавать предписания, санкционирующие немедленное применение любых имеющихся систем вооружений, включая «Тюльпаны» с термоядерными боеголовками. Кроме того, в понедельник-вторник у меня на руках будет готовая проектная документация по орбитальной крепости «Громовержец», соответственно, в среду я проведу пресс-конференцию, на которой объявлю о дате закладки двух первых.

— Кстати, «Громовержцев» планируется вывесить как минимум четыре… Само собой, на стационарные орбиты… — сообщил БИУС и изрядно загрузил: — Но самое интересное, как обычно, кроется в мелочах: порядка тридцати двух процентов компонентов этих орбитальных крепостей будет производиться на наших предприятиях, соответственно, втайне от производителей обзаведется артефактными комплексами твоей младшенькой и «якорями» под проколы. Дабы мы, в случае чего, могли дистанционно врубить защиту с подпиткой от магофона восьмидесятого круга Кошмара и… вдарить по инопланетным лоханкам мозголомкой или каким-нибудь другим магическим навыком того же уровня!

Пока я обдумывал этот монолог бестелесной интриганки, Воронецкие пришли к консенсусу и снова переключились на нас. В смысле, заявили, что мы, вероятнее всего, забыли, когда нормально ели, и предложили позавтракать в их компании. Причем совмещая приятное с полезным — то есть, обсуждая рабочие вопросы, до которых еще не добрались.

Упираться я и не подумал. Поэтому Людмила Евгеньевна выключила «глушилку» и зарулила слугами, а государь переключился на тему, которую, по его мнению, можно было обсуждать в открытую:

— Игнат Данилович, а вы обратили внимание на флаеры, появившиеся над Новомосковском?

Я признался, что весь перелет от «Липок» занимался делами, и «влип»:

— Зря! Вернее, вам стоило хоть иногда выглядывать в иллюминаторы. Ведь вашими стараниями небо над городом оживает. Причем с каждым днем все быстрее и быстрее. И пусть по воздушным трассам пока носятся только «Щеглы», но уже в начале августа к ним присоединятся как минимум четыре модели авиаконцерна «Сокол», а в сентябре-октябре — еще семь или восемь моделей «птичек» других производителей.

— Помнится, на нашей последней встрече Вениамин Анатольевич заявил, что собирается начать выпуск трех типов флаеров — молодежных, семейных и грузовых… — «вспомнил» я.

— Он — человек слова… — сообщила Людмила Евгеньевна и поделилась еще толикой «разведданных». — Поэтому его разработчики чахнут именно над этими типами машин. Вернее, принципиально решили все проблемы, кроме создания аналога вашего «Пестуна». А с ним возникли какие-то сложности. Причем не только у программистов Орлова. Но ни одна из четырех попыток продавить упрощение условий лицензирования флаеров не удалась: во время самой последней Володя заявил членам Императорского Совета, что никакого упрощения не будет. Ибо над ЕГО Империей должны летать только абсолютно безопасные машины, а всякому хламу в небе не место!

Следующие минут десять мы обсуждали все увеличивающийся спрос на мои «Щеглы», «всякий хлам», начавшуюся грызню за места пилотов и членов экипажей патрульных флаеров полиции, сумасшедший рост цен на землю под карусельные парковки и другие вопросы, так или иначе связанные с этими. А после того, как суета в кабинете государя закончилась, и все «посторонние» покинули помещение, Воронецкая снова врубила «глушилку», с помощью сына поднялась на ноги, перебралась за стол, подождала, пока я усажу напротив нее Настену, поймала мой взгляд и лукаво прищурилась:

— Знаете, мы с Володей как-то составили список всего, что вы сделали для Империи, очень сильно впечатлились и… пришли к выводу, что с вами не мешало бы породниться. Но стоило как следует обдумать мысль, которая в первом приближении обрадовала до невозможности, как оказалось, что мы строим замки на песке. Ведь по-настоящему достойных девчонок в поколении Вити у нас нет, а ваша сестренка, помощница и воспитанницы не уйдут от вас ни во вторые жены моего мужа, ни в первые — сына…

После этих слов она уставилась в глаза моей Тени и задала «вопрос на засыпку»:

— Анастасия Викторовна, вы согласитесь выйти замуж за моего супруга или наследника?

Менталистка ответила, не задумываясь:

— Я по-настоящему уважаю и Владимира Александровича, и Михаила Владимировича, но Игнат Данилович — центр моей личной Вселенной.

— … а другие Вселенные вы в принципе не видите, верно? — хохотнула невесть с чего развеселившаяся Императрица.

Настена пожала плечами:

— Ну, так мне в ней уютно и тепло.

— Но ведь аппетит, как известно, приходит во время еды… — напомнила Воронецкая и нарвалась на ответный укол:

— К тем, кто смотрит со стороны и сравнивает. А я уже растворилась в Служении мужчине, который для меня является абсолютно всем, и в принципе не мыслю себя с кем-либо еще.

Последняя фраза, намеренно выделенная интонацией, зацепила за живое даже меня. А Людмила Евгеньевна как-то странно хмыкнула, помрачнела и… удовлетворенно кивнула:

— Вы правы: если Служить, то растворяясь в своем мужчине целиком и полностью. Кстати, ваша абсолютная закрытость для сторонних подкатов уже отмечена не в одном десятке аналитических записок, представленных главам родов наших союзников и заклятых недоброжелателей. И это искренне радует. Причем не только меня, но