Элунея - 1ex0

- Даже если так, то сколько нужно принести жертв саткарам, прежде чем они это откроют? А если они так и не смогут понять, как это делать?

- Позовём валирдала, который это умеет.

- Ты начинаешь допускать опасные мысли.

- Да, наверное, ты прав. Просто хочется быть успешным правителем и угодить всем.

- Я, конечно, не твой советник, но всё же совет дам: обычно лёгкий путь ни к чему хорошему не приводит.

- Да, это ценная мысль. Спасибо. Я оставлю всё, как есть. Пятая стихия запрещена в Сеноне.

Несмотря на то, что решение Йимира было окончательным, сам кольер не раз возвращался к нему и размышлял, правильным ли было это решение. Саткар, как и раньше, молчал, не подсказывал ему ничего. А потому остался лишь холодный расчёт. И, отринув всю неприязнь к сопна, Йимир пытался взглянуть на эту сферу магии трезво, чтобы понять, не совершил ли он ошибки.

Так полетели хаворы и миссары. Йимир частенько заглядывал в Финтарис, чтобы провести время с Олией и Мораном. А после возвращался в Кольен и слушал донесения псаров. Как оказалось, проблема с одержимыми не была редкой. Довольно часто известия приходили из Зактариса, иногда из Октариса, совсем редко – из Финтариса. Но никогда не из Зентериса. А однажды, вернувшись из земель воздушных магов, Йимир повстречал в своём дворце Констабаля. Талами прибыл в Кольен не по делам, а для того, чтобы повидаться со своим другом. Йимиру было приятно встретиться с ним. Тот ничуть не изменился, оставшись всё таким же грозным финтаром. Кольер узнал, чем всё это время занимался могучий мастер воздушной магии. Тот искал своё поприще везде: и пытался быть учителем в финта’урине, и стражником в Зактарисе, и даже попытался быть помощником у навула Зентериса, ведь, как известно, этот сенонец более прочих разговорчив, а потому Констабаль решил, что тот его приютит у себя, чтобы дать какое-нибудь поручение под стать его силе. Но Анатиан сказал, что со всеми обязанностями он справляется сам, а потому никакие помощники ему не нужны. Йимир обрадовался этому и предложил ему быть советником кольера. И первый вопрос, который задал финтар своему другу:

- И что от меня будет требоваться?

- Принимать сложные решения, быть внимательным и замечать опасности, который могут возникнуть во всём Сеноне, а ещё быть моим наместником, если вдруг меня куда-нибудь призовут.

И без тени сомнения Констабаль согласился на это. Так что при дворе кольера было двое сенонцев, кому он мог доверять: псар и финтар. И со своим советником он как раз вернулся к вопросу о пятой стихии. Позиция Констабаля была не так тверда, как у Зандра. Финтар предполагал, что навул Зактариса прав – нужно разрешить сенонца открыто практиковать эту сферу магии, чтобы они учились и познавали. Да, быть может, придётся принести в жертву сотни, однако при этом миллионы смогут жить и не бояться изучать пятую стихию. Йимир изумился тактике своего друга и сравнил её с убийством, но Констабаль поправил его:

- Нет, убийство – это когда существо не желает умирать, но у него отнимается его жизнь. А, если кто-то погибает по собственной глупости при том, что он знал о риске смерти, это называется расплата.

Йимир призадумался над этим:

- А, может, и в самом деле, Сенону не хватало такой свободы?

С тех пор Констабаль стал сураном кольера. Подобно тому, как «кольер» с древнего наречия переводится «посредник», «суран» имеет значение наместника. И в те периоды, когда Йимир отсутствовал в Кольене, Констабаль его заменял. Кольер всецело доверял ему, потому что они через многое прошли на испытании. А в Финтарисе тот вообще спас жизнь Йимиру. Так что в его преданности посреднику сомневаться не приходилось. Но вот однажды, когда избранник предназначения вернулся с очередного визита в Финтарис, к Йимиру подошёл предводитель псаров и высказал подозрения на счёт этого Констабаля. Интуиция следопыта подсказывала ему, что этот чародей не так хорош, как казалось бы. Да и преданность его была, скорее, преданностью себе и собственным принципам, а не кольеру и всему Сенону. Йимир, конечно, не отнёсся пренебрежительно к тому, что сказал соглядатай. Однако не замечал ничего подозрительного в поведении своего сурана. Да, этот талами продолжал быть немного загадочным, в частности, отголоски его непонятной лазурной силы вызывали много вопросов. Но в поведении этого сенонца никаких странностей замечено не было. Констабаль постоянно был занят творением каких-нибудь чар. То ходил по Кольену и выстраивал какие-то защитные заслоны, то встанет посреди дворца и примется творить какие-то ритуалы, а иногда приходилось выдвинуться в какую-нибудь из земель для решения вопросов или проблем. В общем, наместник кольера был весь в делах и с его слов выходило, что ему такой образ жизни очень нравился. Наконец-то, нашлось в Сеноне дело по его силам. А иногда и Йимир отправлялся в другие земли, чтобы решить какие-нибудь вопросы. Финтары всё никак не успокоятся со своими территориями, зактары – с пятой стихией, иногда где-нибудь объявится саткар или одержимый, а изредка создастся угроза для образования нематериализации. Были и другие вопросы, которые требовали участия посредника. К примеру, выпуск из урина. Какой-нибудь гость, идущий по пути талами, учился недостаточно прилежно, из-за чего у его наставников и навула возникли вопросы в отношении него. А потому призывался кольер, чтобы испытать чародея и поставить окончательную точку в этом вопросе. Или был открыт какой-нибудь новый магический приём, и Йимиру необходимо было взглянуть на него, изучить и сделать вывод: либо запретить его, либо разрешить, либо разрешить и внедрить в программу обучения уринов.

В основном кольеру приходилось отбывать в Зактарис, Финтарис и Октарис, ведь Зентерис справлялся со всеми проблемами сам. Но всё же наступил такой хавор, когда послание пришло с территории магов земли. Какая-то проблема с животными. Когда посредник прибыл в указанное место, то увидел такую картину: посреди пустыни Зентериса расцветал прекрасный оазис. Кусочек природы в эпицентре песчаного океана: трава, деревья, кусты и цветы. А посреди этого зелёного уголка стоял дизалдоф, причём разъярённый. Растопырив свои длиннющие лапы, он потрясал своей головой, из-за чего красная борода этот самца билась оземь, и раскидывала всю зелень. Его глубокие и частые вдохи и выдохи говорили о том, что дизалдоф разъярён очень сильно. В таком состоянии от него лучше держаться подальше. Но различные чародеи и даже сам Анатиан собрались вокруг этого места и глядели за тем, как ярится это существо, издалека. Когда