Екатерина II. Как пополнялись и тратились личные средства. Кошелек императрицы - Игорь Викторович Зимин

Счета за оружие, изготовленное петербургским оружейником Иоганном Иоахимом Греке, встречаются в 1780-х гг.: «ружейному мастеру Греку за ружья 1000 руб.» (сентябрь 1786 г.); «Ружейному мастеру Греест за ружье и пару пистолетов его работы 1000 руб.» (сентябрь 1786 г.).

Много оружия для Императорского двора традиционно покупалось у тульских мастеров. При этом в счетах по комнатной сумме императрица оплачивает в основном различные «стальные вещи», которые шли, как на обустройство императорских резиденций, так и на личную половину императрицы: «Тульским оружейникам в задаток за решетку в Царскосельский дворец 500 руб.» (январь 1782 г.); «Тульским оружейникам за шандалы 280 руб.» (февраль 1782 г.); «Тульскому оружейнику Гнидину за сделанную в Царскосельский дворец железную решетку 2000 руб.»[730] (декабрь 1782 г.); «Ружейному мастеру Колесникову за поднесенные стальные три столика 1000 руб.» (июнь 1785 г.); «Тульскому оружейному мастеру за поднесенный стальной столик с прибором 1000 руб.» (октябрь 1785 г.). Примечателен счет: «Тульскому оружейнику Самарину за столик и машину для мотания шелку 520 руб.» (октябрь 1786 г.). Вероятно, эта машина была приобретена на деньги императрицы для шелковой фабрики в г. Софии.

Тульские оружейники, в числе прочего, выполняли заказы императрицы, оплаченные ей из комнатных денег. Вероятно, эти заказы носили характер дипломатических подарков. Так, в октябре 1775 г. в Оружейную канцелярию отправили 1257 руб. «за зделанные на тульских оружейных заводах по Азиатскому обычаю ружья, пистолеты, сабли и кинжалы».

Императрица из комнатной суммы оплачивала срочные армейские заказы, которые были жизненно важны для воюющей армии. Например, в мае 1777 г. императрица приказала выплатить «в Тульскую оружейную канцелярию за казацкие пики 547 руб.». В июле 1778 г. она оплатила прогон в 26 руб. «при отвозе от Калуги до Тулы 30 000 руб. на дело ружей».

В 1787 г. Екатерина II, проезжая через Тулу, не обошла своими милостями оружейников Тульского завода. К февралю 1788 г. относится ее изустный указ, в котором упоминается, что «Во время нашего последнего путешествия на счет Кабинета, на выдачи пожалований от Нас, …тако ж нижним чинам воинских команд в Туле находящимся и другим людям Тульского оружейного завода, чиновникам и оружейникам и на театр 11 733 руб. <…> …за поднесенный от общества оружейников туалет 19 236 руб., итого 30 969 руб.».

Тульских купцов императрица щедро награждала, еще до своего визита в Тулу, в январе 1786 г., она пожаловала тульских купцов Солодовникова и Вяземского шпагами «с серебряными вызолоченными эфесами» стоимостью 60 руб. каждая.

В последующие годы «тульские счета» продолжали встречаться в ее изустных указах: «Тульскому оружейнику Пушкину за поднесенные 9 ружей 800 руб.» (май 1789 г.); «Тульскому кузнецу Самарину за стальной туалет 2000 руб.» (май 1789 г.); «Тульским оружейникам в награждение трудов их по нынешнему военному времени, понесенных для вящего к оным прошения 3000 руб.» (июль 1790 г.); «Жене тульского мастера Фомина за взятые у нея три стальные эфеса 300 руб.» (июнь 1793 г.); «Тульским мастерам за взятый у них разные стальные вещи 665 руб.» (июль 1793 г.); «Тульскому оружейнику Клюеву за купленные у него и из магазина Конторы строения домов и садов отпущенные в Таврический дворец к окнам шпингалеты – 500 руб., да за приделки к оным в ту Контору 33 руб. Итого 533 руб.» (ноябрь 1793 г.); «Тульским оружейникам: Доброхотову за туалет стальной с прибором 500 руб.» (июнь 1796 г.); «Лялину за люстру и туалет такие же 800 руб.» (июнь 1796 г.).

Егермейстеры-хозяйственники. Отвечал за императорскую охоту обер-егермейстер. На этой должности служили разные сановники, но по денежным делам к императрице ближе всего егермейстер Вилим Романович Польман[731]. Он остался в истории Царского Села и Гатчины, как один из тех, кто превратил эти пригороды в роскошные резиденции. Через его руки проходили огромные деньги, в том числе и из комнатной суммы императрицы. Конечно, основные деньги шли из государственного Казначейства и из средств Кабинета Е.И.В., но и затраты из комнатной суммы были значительными. Например, из комнатной суммы с марта по сентябрь 1766 г. через Польмана прошло 46 786 руб. Впрочем, Польману выделяли деньги и по его должности егермейстера: «Об отпуске к егермейстеру Польману на починку охотничьих ружей 3000 руб.» (июнь 1769 г.). Как хозяйственник он занимался всем, в том числе и обустройством пригородных императорских садов: «Егермейстеру Польману вместо употребленных на Пулковский сад 1126 руб.» (май 1778 г.).

После удачной охоты императрица могла пожаловать кого-либо из профессиональных охотников, обеспечивших эту «удачу». Поскольку многие из них служили при Дворе многие годы, то некоторых из служащих императорской охоты Екатерина II знала лично, выплачивая им пенсии или пособие из комнатной суммы: «О произвождении ежегодно по смерть биксеншпансеру Сиверсу по 100 руб.» (январь 1771 г.); «О произвождении биксеншпаннеру Шульцу пенсии 300 руб.» (август 1786 г.); «Пожалованные придворному егерю Пахомову на снабжение его с семейством 40 руб.» (март 1791 г.).

Страусы и голуби. Екатерина II любила животных, и животные любили ее. Поэтому в Зимнем дворце и в загородных резиденциях императрицы всегда жили кошки, собаки и птицы. Об этом часто упоминают мемуаристы.

Животными и птицами занимались специалисты Обер-егермейстерского ведомства, которые содержали и ухаживали за живностью. На комнатные деньги также содержались «живые подарки» Екатерине II. В записях по комнатной сумме таких «животных» упоминаний очень немного, поскольку такие животные и птицы появлялись, как правило, в виде подарков.

Диковинных животных приходилось покупать и за довольно большие деньги, например, львы: «Флота капитану Борисову для отдачи греку Николае Алегриано за льва 1000 руб.» (сентябрь 1766 г.).

У императрицы были собаки и не только левретки: «Балтазару Гасу за ошейник золотой 270 руб.» (декабрь 1765 г.).

Имелись «собственные кошки», которых ей дарили близкие люди: «…не забудьте в этом каталоге некоего ангорского кота, подаренного мне князем Потемкиным, в благодарность за севрский сервиз. Это изо всех котов – кот, веселый, умный, вовсе не упрямый и именно такой, как Вам хочется, то есть с бархатными лапками»[732].

Большие деньги императрица тратила на приобретение породистых лошадей, которые предполагалось либо дарить, либо использовать как производителей. Особенно ценились испанские скакуны: «Об отпуске к вице-канцлеру князю Голицыну переводу за покупных в Гишпании лошадей денег» (сентябрь 1765 г.); «Берлинского банкира Швенгера сыну в место забранных в Берлин здешним министром князем Долгоруковым на провод