Рожденные в черноте. Африка, африканцы и становление современного мира, 1471 год — Вторая мировая война - Howard W. French

открыло эпоху с 1795 по 1807 год, когда британские военные стали крупнейшими рабовладельцами в империи, покупая примерно каждого десятого раба, проданного в Карибском бассейне. Однако все это было напрасно, и к 1798 году парламент, встревоженный стоимостью британского авантюризма в Сен-Доминго, и отсутствием очевидных перспектив на успех, был полон решимости свернуть дело. Эдмунд Берк знаменито жаловался, что попытка захватить французскую колонию была " похожа на борьбу за завоевание кладбища ." Он и другие сторонники империи, похоже, не понимали, что бывших рабов побуждала к действию совершенно иная структура стимулов. " Мы сражаемся за то, чтобы свобода - это самое ценное из всех земных благ - не погибла", - сказал Туссен своим людям.

В октябре 1798 года, через пять лет после начала вторжения в Сен-Доминго, британцы в последний раз спустили "Юнион Джек", убрали его и отступили. Три пятых из двадцати тысяч человек, которых они отрядили, погибли, и другого выбора не было. Туссен Лувертюр, выросший в рабстве, теперь прославлялся как освободитель острова, и его победа досталась величайшей империи. Как и многое из представленной здесь истории, об этом мало кто узнает, если вообще узнает, за пределами углубленных курсов истории. В неудачной попытке захватить Сен-Доминго сражалось и погибло больше британских солдат, чем от рук революционной армии Америки двумя десятилетиями ранее. И все же имя черной колонии никогда не появлялось на полковом знамени в память о крупной кампании или жертве, что знаменует собой еще один акт исторического замалчивания в этой симфонии стирания.

 

В марте 1802 года, спустя почти два с половиной года после того, как Наполеон Бонапарт захватил власть во Франции, присвоив себе революционный титул Первого консула, Великобритания подписала мирный договор в Амьене со своим извечным соперником. Освободившись от войны в Европе и на море с англичанами, Бонапарт быстро приступил к восстановлению контроля Франции над своими колониями как средства получения дополнительных доходов и возвращения статуса ведущей европейской державы. Логично, что восстановление французского контроля над богатствами Сен-Доминга стало первоочередной задачей. Экспансивный план французского диктатора предусматривал не только восстановление огромных доходов от сахара и кофе, выращиваемых рабами, но и дипломатическое отвоевание у Испании обширной территории Луизианы. Франция рассматривала эти земли как незаменимую житницу и источник сырья, необходимого для поддержания жизнедеятельности островных плантаторских обществ Франции в Карибском бассейне. Нельзя сказать, что эта мысль была совсем уж оригинальной. Мы уже видели, как во времена колониальной Америки такие места, как Новая Англия, играли ту же роль для лондонских рабовладельческих обществ, от Барбадоса до Ямайки. Как выразился Джон Адамс незадолго до Американской революции, так называемая вест-индская торговля служила " важным звеном в огромной цепи , которая сделала Новую Англию тем, чем она является, южные провинции тем, чем они являются, [и] вест-индские острова тем, чем они являются". Однако, как и многое другое при первом консуле, наполеоновское видение интеграции областей с разными экономическими призваниями отличалось своей масштабностью и грандиозностью.

В то самое время, когда Франция возвращала свой имперский взгляд в Вест-Индию, Туссен Лувертюр, бывший кучер, а ныне генерал в ливрее, открыто брал на себя мантию абсолютного лидера колонии. Пока что официально он оставался верным офицером французской армии, но на земле Сен-Доминга Туссен стал все чаще проявлять власть по образу диктатора, даже приняв пожизненный пост генерал-губернатора. Как отмечали многие, он и Наполеон во многом походили друг на друга - от их миниатюрного роста и военного гения до стремления к неоспоримой власти, - и все это привело их к столкновению.

В новой конституции, обнародованной в 1800 году, Наполеон постановил, что " из-за различий в "природе вещей и климате" колонии должны управляться по особым законам", и отныне им будет отказано в представительстве во французском собрании. Хотя он позаботился уточнить: " священный принцип свободы и равенства чернокожих никогда не подвергнется среди вас никаким нападкам или изменениям", историки часто рассматривают это как начало серии шагов по восстановлению рабства в Карибском бассейне, что, собственно, и будет сделано Францией более открыто менее чем через два года. Чувствуя, что происходит, настороженный Туссен сказал представителю консульства: " Сегодня мы свободны , потому что мы самые сильные. [Бонапарт сохраняет рабство на Мартинике и Бурбонском острове [Реюньон]; мы тоже будем порабощены, когда он станет сильнейшим".

Без разрешения Франции или каких-либо предварительных консультаций Туссен последовал за декретом Наполеона своим собственным декретом, приняв форму местной конституции. Сен-Доминго должен был остаться частью Франции, но " не косвенная свободанам нужна , уступленная только нам... а абсолютное признание принципа, что ни один человек, будь он рожден красным, черным или белым, не может быть собственностью другого", - писал вызывающе Туссен. Отныне в Сен-Доминго, клялся он, "рабы не могут существовать; рабство навсегда отменено. . . . Все люди в его пределах рождаются, живут и умирают свободными и французами".

Туссен не уставал восхвалять Францию и льстить ее лидеру, надеясь таким образом уверить колониальную державу в том, что Сен-Домингу не стремится к прямому разрыву, но Наполеон все равно был в ярости. Он заявил, что в заявлении Туссена " было много хорошего ," но также и "некоторые вещи, которые противоречат достоинству и суверенитету французского народа." Возможно, самым худшим с точки зрения Наполеона была дерзость бывшего раба обращаться к нему как к равному, " от первого из черных до первого из белых", как выразился Туссен в одном из писем. На самом деле, французский император уже отдал приказ об отправке экспедиционных сил в Карибский бассейн еще до того, как увидел конституцию Туссена; когда она попала к нему в руки, подтвердив его опасения, он просто увеличил численность экспедиции.

Флотилия, которую собрал Наполеон, стала не только самой крупной из когда-либо созданных для нападения на Сен-Доминго, но и одной из самых крупных заморских операций среди всех европейских государств до того времени. Ее недвусмысленной задачей было разгромить черных генералов и вернуть колонию под власть. Всего в конвое из пятидесяти кораблей находилось 35 000 французских солдат и матросов, в том числе многие из лучших генералов страны, которая в то время находилась на пике своего могущества. Среди них был и главный командир миссии, шурин Наполеона, Шарль-Виктор-Эммануэль Леклерк, женившийся на Полине Бонапарт. Во Франции Наполеон представил свое наступление как " крестовый поход цивилизованных людей Запада против черного варвара, который поднимается в Америке", предлагая, что "испанцы, англичане и американцы также обеспокоены существованием этой черной республики". Тем временем Наполеон приказал генералу Леклерку удалить из колонии