Герман Геринг. Железный маршал - Борис Вадимович Соколов

в тюрьме. Вероятно, он прятал его в туалете в своей камере. Какое-то время он также мог прятать его в своей одежде. Слухи о том, что Геринг будто бы хранил яд зашитым в тело, не имеют под собой никаких оснований. Просто после смерти у рейхсмаршала разошелся шов от старой раны. Тик признал, что Геринга ни разу не обыскивали как следует.

Столь же фантастична версия, согласно которой Эмми передала мужу яд при прощальном поцелуе. Во время последнего свидания супругам ни разу не дали даже прикоснуться друг к другу. Эмма потом заявила Фришауэру, что «Герман никогда бы не принял яд от меня, чтобы меня потом не обвинили». Роберт Кемпнер тоже нисколько не сомневался в абсурдности этой версии.

Один из американских охранников вскоре после смерти Геринга похвалялся, что это он передал яд осужденному. Но говорил он это, будучи навеселе. К тому же он был одним из наружных охранников тюрьмы и не мог общаться с Герингом.

Некоторые немцы тоже утверждали, что именно они передали яд рейхсмаршалу, однако такие заявления были не более чем формой протеста против оккупации. Подозревали и адвоката Геринга доктора Отто Штамера, но никаких улик против него так и не было найдено, тем более что адвокаты во время общения с подсудимыми находились под непрерывным наблюдением. Поэтому можно вполне согласиться с выводом Фришауэра:

«За его смертью нет тайны, есть лишь небрежность американских властей, которые предоставили ему некоторые привилегии как высокопоставленному заключенному».

Версии о том, что Геринга снабдил ядом кто-то из охранников, доверия не вызывают. Так, 78-летний житель Калифорнии Герберт Ли Стиверс, бывший рядовой роты Д военной полиции 26-го полка 1-й американской пехотной дивизии, в 2005 году, в связи с 60-летним юбилеем окончания Второй мировой войны, заявил, что он передал яд Герингу в перьевой ручке по просьбе двух знакомых своей немецкой подружки Моны — Эриха и Матиаса. Ему сказали, что в ручке находится лекарство. После самоубийства Геринга он будто бы понял все, но больше полувека держал язык за зубами.

К сожалению, это наверняка еще один случай, когда человек на старости лет захотел войти в историю, пусть даже столь экстравагантным образом. Откуда могли достать яд эти двое мифических немцев? Ведь Геринг отравился цианистым калием из ампулы, партию которых по приказу Гитлера раздали высшим нацистским лидерам в последние недели войны. Кто из высокопоставленных нацистов стал бы рисковать собственной жизнью, чтобы приехать в наводненный полицией Нюрнберг и передать заветную ампулу рейхсмаршалу? И уж совсем фантастичны рассказы Стиверса о том, что он часто беседовал с Герингом об авиации, спорте и многом другом, в результате чего проникся к рейхсмаршалу симпатией. Ведь Стиверс, как и другие охранники, почти не говорил по-немецки, а Геринг, хотя, по утверждению Стиверса, и хорошо говорил по-английски, не знал американского варианта английского языка, что могло затруднить его общение с охраной.

Охранникам нюрнбергской тюрьмы, вопреки утверждениям Стиверса, категорически запрещалось общаться с заключенными как в камерах, так и в зале суда. Стиверс как раз входил в состав того караула, который в белых касках охранял подсудимых непосредственно во время заседаний. Конечно, нарушая инструкцию, когда рядом не было посторонних, они еще могли переброситься парой фраз и даже взять автограф, но вести долгие беседы на отвлеченные темы не могли никак.

Рассказов охранников, якобы помогших Герингу умереть, немало ходило в 50-е и 60-е годы, а слухи о том, что кто-то из охраны передал рейхсмаршалу яд, возникли сразу же после самоубийства. Комиссия, расследовавшая обстоятельства смерти Геринга, не нашла никаких подтверждений этой версии.

Стиверс говорил, что, если бы у Геринга яд был с самого начала, он воспользовался бы им гораздо раньше и не стал бы тянуть до конца. Но ведь Геринг не торопился уйти на тот свет именно потому, что хотел выступить на Нюрнбергском процессе. Кроме того, одна ампула с ядом действительно была найдена в вещах Геринга. Ее-то Стиверс уж никак не мог вручить Герингу: ведь «лекарство», как он уверяет, передавалось рейхсмаршалу лишь однажды.

Английские историки Дэвид Ирвинг и Бен Сверинген полагают, что яд через доктора Пфлюкера за считаные часы до самоубийства передал Герингу один из охранников тюрьмы, лейтенант Джек Уиллис из Техаса, который взял его в кладовой, где хранились вещи узников. За это Геринг будто бы подарил ему свои дорогие наручные часы. Мне эта версия не кажется убедительной. С Уиллисом у Геринга были действительно неплохие отношения, и за какие-то мелкие поблажки рейхсмаршал и в самом деле мог отдать ему на память свои часы. Однако за должностное преступление, чреватое для лейтенанта самыми скверными последствиями в случае разоблачения, часы выглядят чересчур скромной платой. Вряд ли бы Геринг стал полагаться на такую комбинацию, да еще с участием сразу двух человек. Ведь Уиллису гораздо выгоднее было доложить начальству о просьбе Геринга: в этом случае и награда, и продвижение по службе были бы ему гарантированы. А рейхсмаршалу попросту подсунули бы ампулу с дистиллированной водой. Нет, не таким человеком был Геринг, чтобы в столь важном для себя вопросе полагаться на маловероятную случайность. Куда правдоподобнее выглядит предположение о том, что яд был при нем с момента ареста.

Раздавив ампулу с ядом, Геринг оставил записку: «Фельдмаршалов не вешают», а тот единственный германский фельдмаршал, которого союзники все-таки повесили, Вильгельм Кейтель, перед самой казнью заявил:

«Я взываю к Всевышнему. Пусть Он будет снисходителен к германскому народу. Более двух миллионов немецких солдат погибло за свою родину до меня. Я следую за своими сыновьями. Все ради Германии!»

Заместитель Кейтеля Альфред Йодль воскликнул: «Я приветствую тебя, моя Германия!»

Первым же на виселицу вместо Геринга отправили Риббентропа. Казнь продолжалась с 2 до 3:15 ночи 16 октября 1946 года. К телам казненных добавили и тело Геринга. На нем были бледно-голубая пижамная куртка и черные пижамные брюки. Все трупы были сфотографированы в одетом и обнаженном виде, затем вместе с одеждой и веревками, на которых они были повешены, их положили в деревянные гробы, которые опечатали.

Грузовики с гробами последовали на юг от Нюрнберга. Репортерам запретили их сопровождать. Шел мелкий осенний дождь, поэтому над кузовами натянули непромокаемые тенты. Колонна доехала до крематория на окраине Мюнхена. Ни шоферы, ни охрана, кроме одного сопровождавшего офицера, не знали точно, чьи трупы находятся в гробах, но, надо полагать, мало кто. из американских военных полицейских сомневался, что они везут тела казненных в Нюрнберге.

Владельцу мюнхенского крематория было заранее сообщено, что ему доставят тела четырнадцати