Многая лета - Ирина Анатольевна Богданова

и нормы ГТО сдала на отлично, а говорить по-немецки может почти как настоящая немка. Хотя Магнитке, наверное, нужны рабочие руки, а не спортсмены и переводчики, но как говорит папа: «Любое знание обогащает человека и делает его духовный мир многограннее».

Основная загвоздка состояла в том, что больше всего на свете Настя мечтала стать историком и бредила работой в музее. Если задуматься, то разве строительство Магнитки или Комсомольска-на-Амуре важнее, чем сохранение достояния и памяти всего человечества?

«Магнитка или учёба? Учёба или Магнитка?» — напряжённо раздумывала она, словно взвешивала на весах отрезки своей будущей жизни. С одной стороны, хотелось поступить в институт, но на другой стороне стоял Саша Ковалёв и вопросительно смотрел на неё золотисто-прозрачным взглядом, от которого в душе начинал звучать мотив вальса.

На уроке математики Настя склонилась было в пользу института, но на литературе передумала и твёрдо решила ехать на Магнитку.

— На переменке скажу тебе что-то важное, — шепнула она Капитолине, с живостью вообразив запруженный людьми перрон вокзала и отряд добровольцев с фанерными чемоданами и рюкзаками. Оркестр играет торжественные марши, родные дарят уезжающим букеты цветов, а когда паровоз даст прощальный гудок, многие заплачут.

«Пиши, Настенька, пиши!» — хором закричат мама и Капитолина. Хотя Капитолина наверняка тоже поедет на комсомольскую стройку: они ведь не-разлей-вода.

Брат Володя помашет рукой. Папа сначала нахмурится, но потом найдёт в себе силы улыбнуться и скажет:

— С Богом, в добрый путь. Помни, Настя, что бы ни случилось — мы одна семья и всегда будем рядом с тобой.

Кстати, надо узнать, с какого вокзала отходят поезда в Магнитогорск, и не забыть положить в рюкзак выходные туфли и новое платье, наверняка они понадобятся, не всегда же строители ходят в ватниках и кирзачах.

Едва дождавшись перемены, Настя увлекла Капитолину в укромный уголок и таинственно зашептала:

— Капа, поклянись, что никому не скажешь!

В рекреации, кишевшей ребятами, слова тонули в шуме и криках. За закрытыми окнами трусил первый робкий снежок. Мимо Насти с Капитолиной прогуливались парами девочки-старшеклассницы. Настя заметила направленный на неё взгляд активистки Ани из класса, где учился Саша Ковалёв, и отвернулась к Капитолине. Аня раздражала её своей бешеной активностью. Казалось, что в школе нет события, куда не сунула бы свой толстый нос вездесущая Аня и не начала навязывать своё мнение.

Капитолина достала из портфеля яблоко, откусила, поморщилась и сказала маминым тоном:

— Вечно ты, Настя, что-нибудь выдумаешь.

Настя нетерпеливо накрутила на палец кончик косы:

— Клянёшься или нет? А то ничего не скажу.

— Клянусь! — Капитолина протянула яблоко Насте. — Хочешь?

— Нет! Мне не до яблок.

Она хотела сообщить самое важное, но в этот момент её окликнула Аня:

— Настя, можно мне с тобой поговорить с глазу на глаз?

— Вот ещё! Сама знаешь, у меня от сестры нет секретов. Говори нам обеим.

— Пожалуйста, — повторила Аня и еле уловимо добавила: — Речь пойдёт о Саше Ковалёве.

* * *

Аня не находила себе места с тех самых пор, как Александр Ковалёв стал заглядываться на Настю Сабурову. Непонятно, что он в ней нашёл? Да — симпатичная, да — весёлая, да — синеглазая и русокосая, но ведь не комсомолка!!! И вообще — отсталый элемент. От одного взгляда на неё у Ани в душе вскипала классовая ненависть ко всем тем, у кого на лбу написано благородное происхождение. Хотя в анкете Сабуровой значится «из рабочих», Аня не верила ни единой букве. Свой своего всегда узнает, а Настя с Капитолиной другие — слишком культурные, слишком спокойные, слишком вежливые, да и держатся вместе не-разлей-вода, даже ни разу не поссорились, а ведь по сути — чужие друг другу.

Девчонки болтали, что они с Капитолиной ходят в церковь и дома у них весь угол завешан иконами. Даже если бы у них в семье была старорежимная бабка, то молодёжь обязана бороться с пережитками и не позорить школу-десятилетку имени Юных коммунаров.

Когда на днях проводили обсуждение статьи в журнале «Безбожник у станка»[55], Настя с Капитолиной ушли с дискуссии. Видите ли, у них головы разболелись! Аня на мгновение нахмурилась и потрогала пальцем появившуюся на переносице складочку — сколько раз давала себе зарок не морщить лоб, чтобы не состариться раньше времени. Она мельком глянула в зеркало, лишний раз полюбоваться на ровную стрижку с чёлочкой до бровей по последней моде. Жаль, что духи — мещанская пошлость, иначе можно было бы побрызгать себе на платье и стоять в ореоле цветочного запаха загадочной и прекрасной, так чтобы Ковалёв насмерть влюбился и не таращился в сторону других девушек.

Кстати, встреча по статье получилась задорная, можно сказать огненная, потому что все выступающие яростно поддерживали авторов школьных страничек, которые назывались «Гоните поповщину из школы», и по итогам собрания вынесли резолюцию поддержать борьбу с религией и поручить каждому комсомольцу внести свой вклад в дело коммунистического атеизма и просвещения. Аня сделала в памяти зарубку — вынести на собрание комячейки вопрос об отчёте о проведённой агитации и потребовать от Насти с Капитолиной рассказать о проделанной работе.

Последней каплей ярости стала подсмотренная сценка, когда Ковалёв сломя голову помчался за Настей и стал уговаривать её поехать на строительство Магнитки. В момент их беседы Аня стояла за углом школы и чувствовала, как по телу пробегают волны то жара, то холода. Чтобы не выдать себя, она притиснулась к стене лопатками и, кажется, перестала дышать, настолько сильны оказались обида и ненависть, застрявшие комком в горле.

Если бы Сашка позвал на Магнитку или какую-нибудь другую стройку не отсталую богомолку Сабурову, а её, Аню, — полетела бы не раздумывая. От возмущения, что у комсомольца Ковалёва нет политического чутья, Аня сжала кулаки: «Не бывать этому! Не бывать! Надо спасать Сашку».

Дома она едва-едва похлебала суп, чем заслужила недовольное брюзжание бабушки:

— Разбаловали девку, что барышню. Мы в своё время любую пишшу ели, да подхваливали, нас за кривлянье батя ложкой по лбу колачивал.

В ответ Аня закатила глаза и хлопнула дверью в свою комнату, чтобы спокойно обдумать создавшуюся ситуацию. Решение пришло в голову под утро. Улыбнувшись своему плану, Аня довольно съела тарелку каши с киселём из сушёной черники и поспешила в школу. Если Настька Сабурова поверит сказанному, то Сашка Ковалёв будет спасён.

* * *

Настины глаза смотрели на неё с холодным спокойствием, от которого Ане стало немного не по себе, но отступать она не собиралась.

— Говорят, ты решила поехать на Магнитку?

Аня с удовольствием заметила, как от её