Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант

на сирийский язык и тридцать девять — на арабский; благодаря его переводам некоторые важные работы Галена избежали уничтожения. Кроме того, Хунаин перевел «Категории», «Физику» и «Магна Моралия» Аристотеля, «Республику», «Тимей» и «Законы» Платона, афоризмы Гиппократа, «Медицинскую материю» Диоскорида, «Квадрипартитум» Птолемея и Ветхий Завет с греческой Септуагинты. Аль-Мамун поставил под угрозу казну, выплатив Хунайну золотом вес переведенных им книг. Аль-Мутаваккиль назначил его придворным врачом, но посадил в тюрьму на год, когда Хунаин, несмотря на угрозу смерти, отказался приготовить яд для врага. Его сын Исхак ибн Хунайн помогал ему с переводами и сам перевел на арабский язык «Метафизику», «О душе», «О порождении и разложении животных» Аристотеля и комментарии Александра Афродисийского — труд, которому суждено было оказать огромное влияние на мусульманскую философию.

К 850 году было переведено большинство классических греческих текстов по математике, астрономии и медицине. Именно благодаря арабской версии получил свое название «Альмагест» Птолемея, и только арабские версии сохранили V–VII книги «Коники» Аполлония Пергского, «Механику» Героя Александрийского и «Пневматику» Филона Византийского. Как ни странно, магометане, столь пристрастные к поэзии и истории, игнорировали греческую поэзию, драматургию и историографию; здесь ислам принял первенство Персии, а не Греции. К несчастью ислама и человечества, Платон и даже Аристотель попали в мусульманскую среду в основном в неоплатонической форме: Платон в интерпретации Порфирия, а Аристотель, обесцвеченный апокрифической «Теологией Аристотеля», написанной неоплатоником пятого или шестого века и переведенной на арабский язык как подлинный продукт Стагирита. Труды Платона и Аристотеля были переведены почти полностью, хотя и со многими неточностями; но поскольку мусульманские ученые стремились примирить греческую философию с Кораном, они охотнее прибегали к неоплатонистским интерпретациям этих книг, чем к самим оригиналам. Настоящий Аристотель дошел до ислама только в его логике и науке.

Преемственность науки и философии от Египта, Индии и Вавилонии через Грецию и Византию к восточному и испанскому исламу, а затем к Северной Европе и Америке — одна из самых ярких нитей в мотке истории. Греческая наука, хотя и давно ослабленная мракобесием, неправильным управлением и бедностью, все еще была жива в Сирии, когда пришли мусульмане; во время самого завоевания Северус Себохт, аббат Кен-несре на верхнем Евфрате, писал греческие трактаты по астрономии и впервые упомянул индусские цифры за пределами Индии (662 г.). Арабское научное наследие было в подавляющем большинстве греческим, но индуистское влияние стояло на втором месте. В 773 году по приказу аль-Мансура были сделаны переводы Сиддханты — индийских астрономических трактатов, датируемых 425 годом до н. э.; возможно, именно через эти версии «арабские» цифры и ноль попали из Индии в ислам.21 В 813 году аль-Хорезми использовал индусские цифры в своих астрономических таблицах; около 825 года он выпустил трактат, известный в латинской форме как Algoritmi de numero Indorum — «Аль-Хорезми о цифрах индийцев»; со временем под алгоритмом или алгоризмом стали понимать любую арифметическую систему, основанную на десятичной системе счисления. В 976 году Мухаммад ибн Ахмад в «Ключах наук» заметил, что если при вычислениях ни одна цифра не появляется на месте десятков, то следует использовать маленький кружок «для сохранения рядов».22 Этот круг мусульмане называли sifr, «пустой», откуда и наш шифр; латинские ученые превратили sifr в zephyrum, который итальянцы сократили до нуля.

Алгебра, которую мы находим у грека Диофанта в третьем веке, обязана своим названием арабам, которые широко развили эту детективную науку. Великой фигурой здесь — возможно, величайшей в средневековой математике — был Мухаммад ибн Муса (780–850), прозванный аль-Хорезми по имени его родного города Хорезм (ныне Хива), расположенного к востоку от Каспийского моря. Аль-Хорезми внес значительный вклад в развитие пяти наук: он писал об индусских цифрах; составил астрономические таблицы, которые, будучи пересмотренными в мусульманской Испании, в течение столетий были стандартом для астрономов от Кордовы до Чангана; сформулировал самые старые из известных тригонометрических таблиц; в сотрудничестве с шестьюдесятью девятью другими учеными составил для аль-Мамуна географическую энциклопедию; а в своем «Вычислении интегралов и уравнений» дал аналитические и геометрические решения квадратичных уравнений. Этот труд, ныне утраченный в арабском варианте, был переведен Герардом Кремонским в XII веке, использовался в качестве основного текста в европейских университетах до XVI века и ввел на Западе слово «алгебра» (аль-джабр — «восстановление», «завершение»). Табит ибн Курра (826–901), помимо важных переводов, достиг славы в астрономии и медицине и стал величайшим из мусульманских геометров. Абу Абдаллах аль-Баттани (850–929), сабаец из Ракки, известный в Европе как Альбатегнус, продвинул тригонометрию далеко за пределы ее истоков у Гиппарха и Птолемея, заменив треугольные решения четырехугольными у Птолемея, а синус — хордой у Гиппарха; он сформулировал тригонометрические соотношения по сути так, как мы используем их сегодня.

Халиф аль-Мамун нанял штат астрономов для проведения наблюдений и записей, проверки выводов Птолемея и изучения пятен на Солнце. Принимая как данность шарообразность Земли, они измерили земной градус, одновременно определяя положение солнца из Пальмиры и с равнины Синджара; их измерения дали миль — на полмили больше, чем наши современные расчеты; на основании полученных результатов они определили, что окружность Земли равна примерно 20 000 миль. Эти астрономы исходили из совершенно научных принципов: они не принимали за истину ничего, что не было бы подтверждено опытом или экспериментом. Один из них, Абу-л-Фаргани из Трансоксианы, написал (ок. 860 г.) астрономический текст, который оставался авторитетным в Европе и Западной Азии в течение 700 лет. Еще более известным был аль-Баттани; его астрономические наблюдения, продолжавшиеся сорок один год, отличались широтой и точностью; он определил многие астрономические коэффициенты с удивительным приближением к современным расчетам — прецессию равноденствий в 54,5″ в год и наклон эклиптики в 23° 55″.23 Работая под покровительством первых бувайхидских правителей Багдада, Абу-л-Вафа (по спорному мнению Садильо) открыл третью лунную вариацию за 600 лет до Тихо Браге.24 Для мусульманских астрономов были построены дорогостоящие инструменты: не только астролябии и армиллярные сферы, известные грекам, но и квадранты с радиусом в тридцать футов, и секстанты с радиусом в восемьдесят. Астролябия, значительно усовершенствованная мусульманами, попала в Европу в десятом веке и широко использовалась мореплавателями до семнадцатого. Арабы разрабатывали и конструировали ее с эстетическим пристрастием, превращая одновременно в научный инструмент и произведение искусства.

Еще важнее, чем составление карт неба, было составление карт земли, ведь ислам жил земледелием и торговлей. Сулейман аль-Таджир — то есть купец — около 840 года отправился со своими товарами на Дальний Восток; анонимный автор