Дайсё-ян. Книга первая. - Лер

Он, берёт листок в руки, и с удивлением смотрит на рисунок, вполне профессионально выполненный обычной, шариковой ручкой. На нём, вместо схемы расположения свидетелей, нарисованы коты, словно птицы, рассевшиеся на ветках дерева. Над каждым, из которых, выведено имя. Ближайший, к зрителям, котик, обозначен надписью «Ссыт в тапки».

(худ. Вася Ложкин)

«А окорок тут причём?» - отойдя от первоначального шока, думает мистер Ларнак, внимательно разглядывая композицию. - «Ну и девчонка! Надо же придумать - «ссыт в тапки»!»

Несколько позже, 88-й участок полиции. ЮнМи.

«А неплохо свидание прошло, Маша не подвела!» - думаю я, располагая напротив себя, на скамейке, нечто съестное, поданное на пластиковом подносе, с такими же, пластиковыми столовыми приборами. - «Хочешь, не хочешь, но подкоп ими не прокопаешь. Разве что, в этой коричневатой бурде, которую, по недоразумению, назвали картофельным пюре»

Ужин подали как раз к моему возвращению в камеру и теперь, я ковыряюсь вилкой в съестном, не рискуя отправить в рот хоть кусочек. Иногда, бросаю взгляды на своих соседок по камере. Тем, видимо, не привыкать питаться тюремной едой. Они с увлечением поглощают свои порции, не обращая внимания на качество содержимого подноса. А мне кусок в горло не лезет. Привык к отменной, буржуйской пище, подаваемой Машиным поваром к столу. Про то, чем приходилось питаться в Аньян, и вспоминать не хочется.

Делаю над собой усилие, и отправляю в рот немного «пюре». Тщательно пережёвываю, пытаясь понять, насколько сильно разнежились мои рецепторы. К счастью, вкус предлагаемого блюда оказывается не настолько ужасным как его внешний вид. Продолжаю эксперимент, и по очереди снимаю пробу с остальных кулинарных шедевров, от местного «шефа».

«А ничего так, съедобно!» - соглашаюсь я со своим внутренним критиком. Незаметно, опустошаю поднос, и оглядываюсь в поисках добавки. К сожалению, её не предвидится.

Когда подносы уносят, привычно располагаюсь, в положении лёжа, на своей скамейке, намереваясь вздремнуть, но меня, «грубейшим» образом прерывают.

- ЮнМи? - окликает девушку мужской голос.

Она открывает глаза, и видит, стоящего возле решётки молодого парня в новенькой полицейской форме, который смотрит на неё взглядом, полным любопытства и восхищения.

- Она самая, - не спеша принимать вертикальное положение, отвечает девушка.

- ЮнМи, меня зовут Санчес. Удели мне пару минут, пожалуйста.

ЮнМи с неохотой встаёт со скамейки, и, под настороженные взгляды сокамерниц, подходит к решётке.

- Я здесь, - информирует она своего визитёра. - Чего изволите?

В её интонации нет ни намёка на вежливость. Одна неприкрытая ирония, вперемешку с усталостью.

Чес, - а это, именно он - никак не реагирует на раздражительный тон своей собеседницы. Лишь, приветливо улыбается ей. Он протягивает руку между прутьями, и разжимает кулак, открывая взору ЮнМи знакомый браслет - Машин подарок.

- Мистер Ларнак просил вернуть тебе эту вещицу, но, моё руководство запретило. Я пошёл ему навстречу, и против приказа, решив, что небольшое украшение не сможет как-то повредить окружающим. А тебе оно необходимо, со слов адвоката. Возьми.

Безделушка соскальзывает в подставленную ЮнМи ладонь, а на лице девушки появляется и исчезает благодарная улыбка.

- Спасибо, - не спеша, впрочем, менять тон на приветливый, произносит девушка, пряча браслет в карман джинсов. - Ты не обязан мне помогать. С чего, вдруг, такая щедрость?

- Благодаря тебе я сегодня заработал сотню баксов, - бесхитростно отвечает ей Чес. - Решил, будет некрасиво не отблагодарить. Браслет - наименьшее, что мне по силам.

- А-а, понятно, - говорит она, не выказывая дальнейшей заинтересованности, мол, «ну заработал и заработал». Вдаваться в подробности чужих финансовых махинаций ей не интересно. Особенно, когда этот коп, держащий её под стражей, прерывает приятное, душе и телу занятие. Такое, как, отдых.

«Коп», тем временем, обращается к ней с необычной просьбой, приводя девушку в лёгкий ступор:

- М-могу я попросить у т-тебя автограф? - Чес запинается и отводит взгляд, демонстрируя крайнюю степень смущения. Видно, что у парня мало опыта в подобных просьбах. Покраснев, он просовывает вторую руку между прутьями, в которой, оказываются небольшой блокнот и авторучка. Неуверенно протягивает письменные принадлежности ЮнМи.

- Я - твой фанат! - добавляет он, видимо, в попытке растолковать, и без того понятный жест.

По камере разливается напряжённое молчание. ЮнМи, спиной ощущает на себе заинтересованные взгляды соседок, внезапно узнавших, что находятся в одной камере вместе со знаменитостью.

«Ну, удружил!» - думает Юна, аккуратно беря канцелярию из подрагивающей руки. Она расписывается на первой странице девственно чистого блокнота. Подумав, добавляет к автографу нашумевшее «Princess of Korea», а ниже, рисует кошачью мордочку с большими усами - Мульча! Возвращает, в момент подорожавший, блокнот владельцу.

Тот, совсем потеряв голову от счастья, произносит короткое: «Спасибо», и быстро удаляется, оставив ЮнМи в замешательстве.

- Ты кто такая? - подаёт голос одна из «соседок», обращаясь к Юне, когда спина полицейского скрывается за поворотом. Та, поднимает задумчивый взгляд на вопрошающую, какое-то время молчит, разглядывая девицу, затем, распрямив плечи и гордо вскинув подбородок произносит:

- Я - Агдан! Принцесса Кореи!

- Подруга, не заливай! Принцесса она! - смеётся товарка любопытствующей.

ЮнМи пожимает плечами, как бы говоря «Не хотите верить, и не надо», и забирается на облюбованную скамейку. Она извлекает из кармана браслет, и надевает его на запястье. Застёгивает замочек, цепляя крошечный карабин за ответное колечко. После чего, принимает горизонтальное положение, вытягиваясь на узкой лежанке. Закрывает глаза, намереваясь вздремнуть. На какое-то время, ей, даже, удаётся задуманное, но её зыбкое состояние прерывает новый посетитель.

Сначала, сквозь полудрёму, ЮнМи слышит знакомый запах ландышей. Девушке кажется, что всё происходит во сне, и она улыбается гостье: «Маша…». А затем, до её слуха доносятся изумлённые возгласы соседок, которые окончательно будят девушку, возвращая её из мира грёз в обыденность.

- Маша?! - не веря собственным глазам, восклицает Юна, наконец-то разлепив отяжелевшие веки и проморгавшись. На неё, сквозь частокол решётки, расчерчивая ту чёрными полосами вдоль, смотрит Мария. Во взгляде девушки тревога и любопытство. Традиционное, белое платье, на ней смотрится как символ незапятнанности и чистоты, на фоне угрюмости тюремных стен.

- Привет, рецидивистка! - весело произносит Маша, изображая на лице одну из своих чарующих улыбок. - Вляпалась?

Последний вопрос звучит, скорее,