Миссия Бога - Кристофер Райт

исполнению свой замысел о творении: «Плодородными сделаю вас, и размножу вас…». Таким образом, это обетование (Лев. 26, 9-13) связывает все вместе: творение, исход, завет и присутствие. Через благословение и присутствие Яхве в завете доводит до завершения свой замысел о творении.[287]

Здесь есть еще одна параллель между творением (особенно Эдемским садом), как изначальным храмом Бога (где люди господствовали и служили как цари и священники) и святилищем (позднее Храмом), которое представляло собой модель вселенского храма. Присутствие Бога в израильском святилище и Храме напоминало о Божьем присутствии в Эдеме, а также предвозвещало окончательное воцарение Бога среди всех народов на обновленной земле (Откр. 21–22).[288]

Присутствие Бога как отличительная черта Израиля. В то же время Божье присутствие в завете с израильтянами отличало их от остальных наций. Для этой цели и было построено святилище. После того как Бог дал четкие инструкции об изготовлении каждой части скинии, он еще раз напомнил, какую важную роль играет святилище в целом для Израиля. Сама цель искупления состояла в том, что Бог будет обитать среди своего народа.

И освящу скинию собрания и жертвенник; и Аарона и сынов его освящу, чтобы они священнодействовали Мне; и буду обитать среди сынов Израилевых, и буду им Богом, и узнают, что Я Господь, Бог их, Который вывел их из земли Египетской, чтобы Мне обитать среди них. Я Господь, Бог их (Исх. 29, 44–46).

Однако еще до построения скинии вопиющее отступничество израильтян поставило под угрозу присутствие Бога среди своего народа. Повествование в Исх. 32–34 говорит об идолопоклонстве Аарона и израильтян (пока Моисей находился на горе Синай), что вызвало гнев Божий, лишив их милующего присутствия завета. Моисей выступил в роли ходатая и отвратил Божий гнев своей молитвой за Израиль, однако Бог отказался далее вести их сам. Он послал ангела вместо себя, но сам не пошел, чтобы не погубить народ (Исх. 33, 1–5).

Но это было сделано не ради Моисея. Моисей знал, что без Божьего присутствия завет не имеет никакого смысла, поэтому сказал Богу: «Если не пойдешь Ты Сам с нами, то и не выводи нас отсюда, ибо по чему узнать, что я и народ Твой обрели благоволение в очах Твоих? не по тому ли, когда Ты пойдешь с нами?» (Исх. 33, 15–16).

Моисей понимал даже больше. Он знал, что без Божьего присутствия Израиль ничем не будет отличаться от других народов. Именно в отличии Израиля и заключалась вся цель его существования и, в конечном итоге, надежда для других народов. «Что еще (как не присутствие Божье) будет отличать меня и твой народ от остальных народов по всему лицу земли?» (Исх. 33, 16).

Вопрос риторический, но он стал ключевым аргументом в переговорах. Однако на самом деле это отличие означало намного больше, что хорошо понимал Моисей.[289] Вспомнить хотя бы требования к нравственности или ритуальную чистоту. Всякое нарушение заповедей ставило под угрозу присутствие Бога среди своего народа (как ясно показано в Книге Иезекииля). Сейчас мы поговорим об этом подробнее.

Божье присутствие зависит от исполнения нравственных требований. Моральные требования, возложенные на Израиль при заключении завета, хорошо известны и записаны по большей части в Книгах Исхода и Второзакония. Однако цель, ради которой Израиль был призван вести богоугодный образ жизни, – быть справедливым, честным, сострадающим, – состояла не просто в том, чтобы ему самому было хорошо, и даже не в том, чтобы порадовать Бога своим поведением. Основной принцип, который лежит в основе всей ветхозаветной этики заключается в том, что Израиль должен был явным образом отличаться от окружающих народов. Уникальность их религии должна быть отражена в уникальности их нравственной жизни – это и означало быть святым народом. Именно нравственная жизнь Израиля должна была свидетельствовать о присутствии в их среде нравственного Бога Яхве. Вот, что отчасти означало следовать призыву Яхве: «Святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш» (Лев. 19, 2).

Моисей призывает Израиль следовать Божьим заповедям, чтобы не позорить, а прославить имя Божье в глазах других народов. Народы увидят разницу и зададутся вопросом: не потому ли они живут такой жизнью, что Бог близок к ним?

Итак храните и исполняйте их (законы и постановления), ибо в этом мудрость ваша и разум ваш пред глазами народов, которые, услышав о всех сих постановлениях, скажут: только этот великий народ есть народ мудрый и разумный. Ибо есть ли какой великий народ, к которому боги его были бы столь близки, как близок к нам Господь, Бог наш, когда ни призовем Его? и есть ли какой великий народ, у которого были бы такие справедливые постановления и законы, как весь закон сей, который я предлагаю вам сегодня? (Втор. 4, 6–8).

Такой стратегический подход к соблюдению завета демонстрирует важную связь с точки зрения миссии между присутствием Бога, нравственным поведением народа и наблюдением со стороны окружающих наций. Миссиологическая значимость ветхозаветной этики будет изложена в одиннадцатой главе, где мы подробнее рассмотрим этот ключевой текст.

Божье присутствие зависит от ритуальной чистоты. О ритуальной чистоте много сказано в Книге Левит. Как ритуальная чистота связана с обетованием Божьего присутствия в народе, обетованием, ярко представленным в конце книги? И какое это имеет отношение к миссиональной герменевтике? Ответы на эти вопросы следует искать в израильской концепции жизни.

Согласно мировоззрению Израиля, все, с чем мы сталкиваемся в жизни, должно быть разделено на две категории: святое и обыденное. Бог и все, что было посвящено ему или ассоциировалось с ним, относилось к сфере святости. Ну а все остальное считалось обыденным. Обыденное, в свою очередь, могло быть чистым (обычное состояние людей или вещей) или нечистым (оскверненным грехом или чем-то еще). В присутствии Божьем могли находиться только чистые люди или вещи. И Бог мог пребывать только там, где все считалось чистым.

Поэтому все в этой жизни могло находиться в одном из состояний. В результате осквернения чистое становилось нечистым, а святое обыденным. Однако кровь жертв и другие ритуалы могли вернуть все на свои места. Кровь жертвенных животных (наряду с другими ритуалами) должна была очищать оскверненное и делать его снова чистым (и таким образом приемлемым для Бога). Считалось недопустимым соприкосновение двух противоположностей: нечистого и святого.[290] Бог – свят, он не может сосуществовать с нечистотой.

В чем же тогда состоит общая цель всей системы жертвоприношений и ритуальных законов Книги Левит? В первую очередь, это было необходимым условием присутствия