Николай Булганин. Рядом со Сталиным и Хрущевым - Евгений Васильевич Шишкин

Социалистического Труда… Звезда долгожданная. Другие-то маршалы все со звёздами… (Пусть это будут мои вольные размышления о тщеславии Николая Александровича. Думаю, от реальности они не далеки.)

«…Перед самым открытием пленума ЦК к нему (Маленкову – прим. Е.Ш.) подошёл Булганин и настойчиво предложил ему внести на пленуме предложение об избрании Хрущёва Первым секретарём ЦК. «Иначе, – сказал Булганин, – я сам внесу это предложение». «Подумав, что Булганин тут действует не в одиночку, я, – сказал Маленков, – решился внести это предложение». На совещании Булганин первый с энтузиазмом воскликнул: «Давайте решать!» Остальные сдержанно согласились и не потому, конечно, что, как нынче могут сказать, мол, боялись возразить, а просто потому, что если выбирать Первого секретаря, то тогда другой кандидатуры не было – так сложилось».

Каганович знал всю карьеру Хрущёва досконально, он ввёл его во власть и долго курировал его деятельность. Его личность он оценивал невысоко.

«…Вскоре монополизировал своё руководство сельским хозяйством и допускал политические ошибки. Такой ошибкой являлась линия на ликвидацию небольших колхозов и, соответственно, малых деревень и сёл и строительство крупных усадебных поселений. Эти поселения, по замыслу Хрущёва, должны были строиться как поселения городского типа, с многоэтажными домами, без усадебных участков, без коров, птицеводства и прочее, что противоречило Уставу сельхозартели, принятому при личном участии Сталина в 1935 году. Это впоследствии привело к разорению тысяч небольших деревень и сёл и невыполнению строительства колхозных усадеб. Отсюда и массовый уход крестьян из деревень в города, что началось при Хрущёве и продолжалось при Брежневе.

…Председателем Совета Министров Хрущёв предложил Булганина, хотя более естественной кандидатурой должен был быть Молотов. Некоторые товарищи допускали, что здесь у Хрущёва был расчёт на недолговечность на этом посту Булганина. Вскоре, после утверждения Булганина, когда, например, мы, члены Президиума, посетили выставку продукции лёгкой промышленности, Хрущёв публично набросился на Булганина после какого-то его замечания об искусственном шёлке, что «вот видите – председатель Совета Министров, а ничего не понимает в хозяйстве, болтает чушь» и так далее. Мы все были потрясены подобной выходкой Хрущёва, тем более что Булганин ещё до работы председателем Моссовета был директором крупнейшего Московского электрозавода, то есть был опытным хозяйственником тогда, когда Хрущёв ещё вовсе хозяйства не знал. Но и этот наскок мы не заострили во имя единства».

Свою инициативность Хрущёв проявлял повсюду и во всех вопросах. Булганин это должен был терпеть. Ведь должность ему пожаловал Никита Сергеевич, называя его при назначении или утверждении настоящим большевиком, опытным руководителем, и ещё осыпал его подобной словесной мишурой, типа: «Достойный ученик великого Ленина и один из ближайших соратников И.В. Сталина – т. Булганин является выдающимся партийным и государственным деятелем», – заявил Хрущёв.

Телеграммы на имя председателя Совета Министров СССР т. Булганина Н.А.

Но главное – летом 1955 года, в юбилейный год, который по метрической записи о рождении всё же не являлся юбилейным, Н.А. Булганину присвоили звание Героя Социалистического Труда.

Указом Президиума Верховного Совета СССР, отмечая его выдающиеся заслуги председателя Совета Министров СССР перед Коммунистической партией и советским народом, Булганину Николаю Александровичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот» (№ 6822).

С юбилеем Николая Александровича поздравили десятки глав правительств, руководители коммунистических партий. Они в своих письмах и телеграммах не скупились на добрые слова и пожелания, отмечая международные заслуги Н.А. Булганина и его заслуги перед мировым коммунистическим движением.

Коммунистические партии из Китая и Вьетнама, Франции и Польши, Чехословакии и Болгарии, Германии, председатели кабинета министров из Кореи и Албании, Монголии и Венгрии, Австрии и Румынии, Финляндии, Ирана и Израиля… Десятки официальных дипломатических визитов, сотни телеграмм от республиканских, областных, краевых комитетов КПСС, администраций и исполкомов, от частных лиц, среди которых и маршалы, генералы, учёные с мировым именем.

Тут, пожалуй, голова кругом пойдёт… Кое-кто считает, что Булганин, действительно, как-то заматерел, стал более величественно себя подавать. С другой стороны, он занял пост второго лица в государстве, а для некоторых зарубежных стран его пост был выше, чем пост первого секретаря коммунистической партии; партия – это партия, где-то их много, а этот человек высший представитель государства, он подписывает межправительственные документы и принимает решения.

Свой день рождения Николай Александрович отмечал на даче. Небольшой эскиз этого празднования встречается у Г. Вишневской, с которой Булганин познакомился во время визита в Белград; они с Хрущёвым ездили «мириться» с Тито, в поездке были и артисты Большого театра.

«… – Галина Павловна, мы вас везде разыскиваем. Сегодня день рождения Булганина. За городам, на его даче, приём, и Николай Александрович лично просит вас принять участие в небольшом концерте… Машина будет внизу через полчаса.

Едва успела одеться да волосы прибрать. Я, конечно, Славе и не рассказывала, что в Югославии старик присылал мне букеты, – думала, пройдёт всё по приезде в Москву. Не тут-то было.

Газета «Правда» от 12.06.1955 г.

Дача Булганина была в Жаворонках, по дороге на Николину гору, а приём – в честь его шестидесятилетия. Правда, слово «приём» тут не подходит, да русские люди и не любят этого слова: сразу представляется красивая сервировка стола, официанты, белые салфетки, хрусталь и прочие сковывающие душу атрибуты. Нет, это была наша родимая, нормальная русская пьянка, и я приехала в самом её разгаре – дым шёл коромыслом. Видно, меня здесь с нетерпением ждали – сам Серов, председатель КГБ, топтался на крыльце. Прямо из машины подхватили меня под белы руки и бегом в дом, где я и предстала перед всей честной компанией. Улыбающийся «новорожденный» провёл меня на место рядом с собой, и под многозначительными взглядами присутствующих я села между ним и Хрущёвым. Охватившее душу чувство смятения и напряжённости уже весь вечер не покидало меня.

Собрался здесь очень тесный круг гостей – члены Политбюро, их семьи, несколько маршалов (среди них – знаменитый Жуков, после войны побывавший в сталинской ссылке). Впервые я видела наших вождей, с детства знакомых по портретам, всех вместе, да ещё «дома», с чадами и домочадцами». Как странно выглядят они в домашней обстановке! За большим столом, заваленным едой и бутылками, тесно прижавшиеся друг к другу… Разговаривают громко, властно, много пьют. Чувствуется в них какой-то неестественный внутренний напор, будто собрались вместе волчьи вожаки и не рискуют друг перед другом расслабиться. Так вот он –