Собрание сочинений. Том 2. Мифы - Генрих Вениаминович Сапгир

Ознакомительный фрагментclass="v">слуга отвернулся

и гладит борзую

(дугою белая в пятнах)

в тени мой противник

укрылся шляпой и —

ничего не происходит

кинжалом клянусь мадонной!

сейчас! напрягаю мышцы

сыплются чешуйки краски

холст вздулся буграми

трещит —

разорвался как взорвался!

противника – пополам!

дева выпала из окна

из корсажа – свежайшие яблоки —

из моего во внешнее время

бегущее как таракан

испачканный красками

мой мучитель – создатель!

еще с подмалевка

торчат воротник и усы

всё в той же позиции —

ты виноват! —

запечатлел запечатал

(сам остался там

на фоне сияющих окон

как и тот – бронза

плечом и коленом

и кусок черствеющей булки

две глиняных кружки вино…)

я – письмо неизвестно куда

хотя почему я – письмо?

я – огонь горю в фонаре

я потрескался запылился

но еще освещаю лица

бородатые – охра с сиеной

снизу их кто-то рассматривает

что там – не осветить

кто там – не разглядеть

потусторонний мир

от которого старая рама

оберегая лепная

всё событие обнимая

как мама

что есть картина?

сооружение

не проще гильотины

на уровне Нового Моста

со всеми его зеваками

и бледными небесами

и смотрит в это окно

бровастое солнце художника

из-под потрепанной шляпы —

обрадовалось простору

выставленного холста

в лавке на рю дю Темпль

что в квартале Маре…

обернулся к приятелю:

«то что мне нужно

для моей композиции

они в Академии —

облезлые парики

подавай им размер для Лувра

поедем к Мадлен!»

2

прояснить реальность стараюсь —

проясняется лишь Солярис

где всё – игра и пена в море

не то в потустороннем мире —

там царствует необходимость

и там входя в покои Лувра

похожий на хромого мавра

«Мадам!» – воскликнул Нострадамус:

для Вас историей займусь!»

…и революции и бури

…в Бабуре —

эдаком амбаре

Кабак

поставил свой барак

и состоялся диалог

но посрамлен ли футуролог?

он мог предсказывать спокойно —

«пусть принесут вино и фрукты» —

героев

катаклизмы

войны

теракты

…и въехал дылда – англичанин

мелькая голыми коленками

на роликах

со станции метро

в подземный вестибюль музея

(загородил меня плечами —

ротозея)

смотрят черные и дети:

что там тикает в пакете?

ТА-ТИ ТА-ТИ ТА-ТИ ТАТИ…

– уборщик мусор не мети!

3

пока на мрамор катятся обломки

как в замедленной съемке…

пока одни ошеломлены

другие ползают в крови не понимая…

пока полиция…

пока правительство…

все эти сиятельства и превосходительства…

все обстоятельства…

я создал свой Лувр

окружил моим Парижем

посреди моей прекрасной Франции

шутка ли столько работы!

картины колонны

даже негр в униформе

(заменю его на китаянку)

высокая тишина —

и эту выстроил сам

из недалекой стены

бьет кучерявый прибой

и вечно летят эти брызги Курбе

не долетая

или оранжевый отсвет Гогена

губы коричневым – груди колена

…мертвых живых ли —

не люди а вихри

…ближе к офортам гравюрам —

и ты обозначен

пунктиром

в квадратном просвете

(одолжил покойный Малевич

моему отцу) —

пустыней

задувает оттуда

в песчаной метели

стремительно путник в сером

приближается как удаляется…

не ухватишь края одежды

а лицо – кипарисом в небо!

у меня здесь двигаются стены

как у Глезера на Преображенке

открываются неожиданно

колоннады и перспективы

коридоры ведут не туда —

лестницы

легко заблудиться

сколько чающих пропало

в пространстве и времени

в ином измерении

я встречал сумасшедших

блуждающих

из жизни ушедших

или о ней не подозревающих

двое прошли

обсуждая вопрос:

сколько ангелов может усесться

на ус

Сальвадора Дали?

я – пас…

я меня – сердце…

я например

чтобы мне мой Лувр не стал кошмаром

знаю как вернуться

в Аньер

на рю де ля Марн

к внуку и жене

как повернуться

в замочной скважине

откуда бьет сноп света

БЛОШИНЫЙ РЫНОК (1995)

здесь живут шевелятся

переулки улицы

забитые платьем тряпьем

море людей – кафе по краям

праздник «старье берем»

скалистые здания

чуть намечены небеса

какое-то чувствуется страдание

прозябание

и вращение

колеса

павильоны балаганы —

кожи целые вагоны

куртки пуговицы – медь

можно армию одеть

ветхие вещи

редкие вещи

видимость целости

окаменелости

камни хвощи

впился как клещ! —

ценная вещь

летний зной

липнет к лицам желтизной

вдруг

неизвестно как

возник

шелест платьев и плащей

или что-нибудь еще…

шорох жизни прожитой

какое-то птичье

течет безразличье —

толпа человечья

тебя окружают

толкаясь жуют

дынные головы

хищные клювы

карикатуры

фигуры

клошары

кошмары Гюго и Сысоева —

сошел с иллюстрации

и смотрит в прострации —

куклы говорящие

где же настоящие? —

не видны хозяева

что-то пронеслось

в мельтешенье рынка

вроде бы в глаз

залетела соринка