В эпицентре бури - Патрик Кордингли

как десятки фотографов сновали вокруг нас и жадно щелкали фотоаппаратами. Мы пожали друг другу руки, отдали честь, и я поднялся по трапу в самолет, на самом верху обернувшись, чтобы помахать на прощание никому конкретно. Когда я вошел в самолет, я подумал про себя: "Я рад, что все это закончилось". Но нет, под крики "бригадный генерал, а нельзя ли нам это повторить?" нам пришлось еще раз пройти через всю эту канитель. Я не помню, чтобы видел хоть одну фотографию утренних событий в какой-нибудь газете.

VC10 вырулил на взлетную полосу, и я почувствовал прилив сил, когда мы понеслись по взлетно-посадочной полосе. Когда колеса оторвались от земли Германии, я задумался о проблемах, которые ждали меня впереди. Я задавался вопросом, действительно ли я и, возможно, те, кто стоит надо мной, понимаем природу того, во что мы ввязываемся. Мне было не по себе от мысли, что бригаде, возможно, придется в одиночку прокладывать путь через политические минные поля. Нашими единственными спутниками в Саудовской Аравии были попутчики из средств массовой информации, которые были бы только рады, если бы мы сбились с пути.

В военной теории существует четыре уровня конфликта: генеральная стратегия, военно-стратегический, оперативный и тактический. Высший уровень, генеральная стратегия — это дело правительства. Это использование национальных ресурсов для достижения политических целей. Сюда входит весь спектр дипломатических и экономических ресурсов, а также военных. Военная стратегия — это применение военных ресурсов для достижения грандиозных стратегических целей. В ходе кампании в Персидском заливе британская военная стратегия будет определяться Министерством обороны и командующим объединенными силами сэром Пэдди Хайном.

Оперативный уровень является связующим звеном между боевыми действиями, тактическим уровнем и военной стратегией. Это довольно расплывчатая концепция, но, по сути, она требует, чтобы человек рассматривал политические аспекты своих действий как часть стратегических целей, а не только боевых действий. Для тех из нас, кто вырос в стерильной атмосфере Холодной войны, оперативный уровень конфликта едва ли был ниже уровня главнокомандующего. Наша подготовка и дислокация были фиксированными и практически неизменными, и, как следствие, политические последствия были давно улажены. В результате у меня не было опыта работы на оперативном уровне командования.

Однако для меня было ясно, что нам придется управлять 7-й бригадой на оперативном, а не только на тактическом уровне конфликта. Но что касается Коалиции и, возможно, нашего правительства, то мы были просто одной бригадой из многих и поэтому действовали с ограниченными полномочиями, вытекающими из этой позиции. Но для британской общественности, не привыкшей к военным структурам, все, что мы говорили в Персидском заливе, было бы воспринято как государственная политика, и таким образом мы могли бы обойти, если бы не были осторожны, высшее командование и политиков. Конечно, штаб-квартира находилась в Эр-Рияде, за сотни миль отсюда, но изо дня в день пресса обращалась именно к 7-й бригаде. Я начинал понимать это и ту ответственность, которую это возлагало на нас, но мне нужно было убедиться, что все командиры и наши сотрудники по связям с общественностью в бригаде сделали то же самое. Так что в этом полете не было необходимости притворяться, что я работаю, потому что я был завален бумагами, которые нужно было прочитать, подготовить докладные записки и провести мыслительный процесс, необходимый для того, чтобы отделить зерна от плевел.

Когда примерно через шесть часов мы приземлились в Эр-Рияде и вышли на изнуряющую ближневосточную жару, я первым делом позвонил генералу де ла Бильеру. Он прибыл в Саудовскую Аравию всего за два дня до нас, но, казалось, был в своей стихии. В тот вечер мы ужинали в отеле, который он был вынужден использовать в качестве временного жилья. Наш разговор был конфиденциальным, и нам приходилось вести его приглушенными голосами, прерываясь всякий раз, когда кто-нибудь проходил мимо нашего столика. Время от времени кто-нибудь из нас украдкой оглядывал переполненный зал, чтобы убедиться, не уделяет ли кто-нибудь слишком много внимания нашему разговору.

Утром мы встретились еще раз, чтобы обсудить наши планы на ближайшие несколько недель. В ожидании прибытия кораблей командование отправило в пустыню как можно больше солдат, чтобы помочь процессу акклиматизации. Как только прибудут танки и солдаты, моей первоочередной задачей было провести в бригаде испытательные стрельбы из всего имеющегося у нее оружия. Мы хотели, чтобы каждый солдат был уверен в своем снаряжении, начиная от 155-миллиметровых артиллерийских орудий и заканчивая ручными гранатами. Нам нужно было бы построить свои собственные полигоны, и поэтому была нужна территория, предпочтительно вблизи Аль-Джубейля, которая не использовалась морской пехотой и не была заселена арабами. Генерал де ла Бильер пообещал мне сделать все, что в его силах.

Для дальнейшего перелета в Аль-Джубайль он одолжил мне выделенный ему КВВС семиместный бело-голубой самолет представительского класса HS125. Перелет в четыреста миль занял чуть меньше часа, и меня встретил полковник Мартин Уайт.

Мартина назначили командовать тыловым районом корпуса. Он был идеальным кандидатом на эту должность, поскольку всю свою военную карьеру провел в Королевских транспортных войсках и был именно тем человеком, с которым хотелось бы пойти на войну. Абсолютно надежный и первоклассный логист, он взялся бы за решение любой проблемы с непоколебимой решимостью и тщательностью. Он находился в Саудовской Аравии уже неделю, настояв на том, чтобы присутствовать при прибытии бригады.

Здания в порту были лишь самыми базовыми. Подполковник Барри Эйткен и передовая группа инженеров преуспели в том, чтобы обзавестись хоть чем-нибудь, действуя вслед за огромными и более богатыми американскими командами по поиску ресурсов. Нам оставили два похожих на пещеры склада на набережной, которые мы использовали в качестве транзитных помещений, каждый из которых мог вместить до пяти тысяч солдат.

Склады, известные как ангары № 4 и № 5, представляли собой огромные ангары с тусклым освещением и без кондиционеров. Их металлические стены и бетонные полы не спасали от жары. Это было похоже на пребывание в сауне. Без своего снаряжения солдатам нечего было делать, кроме как сидеть сложа руки, ждать и снова и снова проходить занятия по NBC и оказанию первой помощи.

Инженеры из 39-го инженерного полка также построили палаточный лагерь еще на две тысячи человек на каком-то труднодоступном месте в порту, чтобы разместить там тыловиков, которые, вероятно, останутся там после того, как остальные из нас отправятся в пустыню. Это быстро стало известно, сначала неофициально, а затем и официально, как "Болдрик-Лайнс", в честь незадачливого слуги в телесериале "Блэкэддер". (Солдаты использовали Блэкэддера как своего рода талисман. Фраза Болдрика "У меня есть хитрый план" стала популярной шуткой