О милосердии - Луций Анней Сенека

Одна из первых тем школьной этики — семья и друзья. Любить их всем сердцем стоик не советует. Твои близкие — разумные существа, с которыми по воле судьбы, или миропорядка, божества (что́ Оно такое, стоик не уточняет), ты связан теснее, чем с прочими разумными существами. В силу этой их избранности следует проявлять к ним любовь в большей степени, чем к прочим. Обратное поведение, разрушая связь, противится определенной тебе как разумному существу функции, приводит к конфликту с самим собой, несчастьям, в итоге — к хаосу. Вместе с тем нельзя забывать, что данная связь дана не тобой, иначе ты сам был бы разлитым в миропорядке и устанавливающим его бесчисленные связи божеством. Для тебя сложившиеся отношения эфемерны, в каждую минуту они могут распасться, поскольку высшая воля постоянно создает новые, и все в мире существует в силу определенных законов. Твои близкие бросят тебя, уедут или их сошлют в другие земли, они умрут или будут убиты. Произойдет это по желанию судьбы, а значит, правильно для разумного существа, сознающего свою роль в этом мире. Поэтому внутренней привязанности к своим родственникам и друзьям ты не должен испытывать: помни всегда, что, обнимая их, ты обнимаешь обычного, такого же, как ты, смертного. В стоическом смысле твой близкий — каждый человек на земле, теснейшую же внутреннюю привязанность необходимо испытывать только по отношению к божеству и постоянной тренировкой достигать благодарного ощущения присутствия разума в мире и Его содействия лично тебе.

Смежные темы — любовь к родной земле и гражданская позиция. Учебник учит, а литература обязывает быть гражданином. Стоик говорит, что твое появление на свет в определенном месте в определенное время относится к обстоятельствам для тебя вполне случайным, которыми распоряжается способный распоряжаться всем мирозданием, обнимать совокупность всех жизней. Помещенный Им сюда, ты обязан придерживаться принятых здесь правил. Но родина и государство стали предметом твоей заботы не благодаря тебе самому. В каждый миг (см. выше) ты можешь их лишиться. К родным местам, не иначе чем к родным людям, ты привязан как существо подчиненное. При этом тебя наделили разумом, а разум свободен. Свобода выбора не должна ограничиваться признанием своего подчиненного положения. По учению стоиков, родиной человека будет не тот угол земли, в котором он родился и проживает, а вся ойкумена. В этом истинном государстве рабы наделены равными правами с князьями, мужчины с женщинами: в вопросе о равенстве полов стоик столь же принципиален, как и относительно равенства сословий. Обязанность также у всех одна — повиноваться истинному монарху, правящему божьим миром. Достойный гражданин считает родным домом любое место, в котором поселился, развивая в себе чувство гражданской ответственности за все мироздание.

Сказанное объясняет, как философ велит относиться и к менее существенным для школьной этики вещам — достатку, карьере, общественному положению. Условия «нормальной» в расхожем понимании жизни принадлежат к установленным разумной природой, а значит, предпочтительным. Точно так же здоровье лучше болезней, и каждый законным образом стремится его сохранять. Двигаясь предопределенным нам путем, мы должны искать лучшего положения для себя, если не причиняем этим ущерба другим мыслящим существам. Это и называется добродетелью. Мы станем домогаться должностей, денег, будем, конечно, стремиться и к телесному здоровью. Однако все перечисленное касается только нашего внешнего человека, не являясь предметом свободного выбора. Ты свободен предпочесть богатство бедности, но не свободен выбрать его, потому что выбор обстоятельств тебе недоступен: имущество, почести, здоровье — преходящи. Внутренний, свободный в своем выборе человек считает предпочтительной лишь волю божества и разумно выбирает подчинение. Если судьба решила, что ты должен обеднеть и потерять здоровье, значит для тебя хороши болезни и нищета, а не противоположные состояния. Настрой себя так, чтобы желать того, чего раньше избегал. Таким образом, телесная крепость, достаток, а тем более известность и должности, лишены какого бы то ни было значения, и одной из задач твоей духовной борьбы будет воспитание в себе полного безразличия к ним.

Наконец, тема, которой школьные учебники касаются реже: встречать смерть следует мужественно. С этим тезисом стоик совпадает столь радикально, что его позиция опять-таки не обрадует учителей. Ничем не отличаясь от любого живущего в согласии с природой существа, мудрец избегает смерти. В то же время уход из жизни принадлежит к предопределенным вещам, будучи такой же закономерной случайностью, как и рождение (родственники, имущество, родина и прочее). Мы предпочитаем жизнь, но нам не дано выбрать ее. Для сознательно подчиняющего свою волю божественной жизнь — такая же безразличная вещь, как и все вышеперечисленное. Если тренировки не проходят впустую, философ начинает чувствовать направляющую длань и примерять свое отношение к ее действиям. Отбирают деньги — отдай, гонят из дома — уезжай с радостью, умирают родственники — не грусти о них. Как только научишься поступать так, будешь счастлив. Не нравится служба — брось ее, не нравится жизнь — умри. В последнем стоицизм особенно настойчив. Ведь если признать преимущественную ценность жизни, то и все остальное, потеря чего может затруднить жизнь, придется счесть ценным. Разумеется, если твое существование поставлено в невыносимые условия, добровольно умереть проще. Но для мудреца достаточно и слабейших поводов. Телесное бытие легко прервать, тогда как душу невозможно уничтожить. Над ней мы не властны; сбросив оболочку тела, она пребывает до уничтожения мира. Следовательно, убивай себя, когда требуется, без малейших сожалений.

Могут упрекнуть стоика в двоедушии: для людей у него припасено общепринятое, для себя и своего бога — иное. Он ответит, что не скрывает своих убеждений и что вся его деятельность направлена на общественное благо, которое он понимает глобальнее, чем вы. Если прикипать сердцем к тому, что волнует других, забота о благе всех невозможна. Напротив, будучи одинаково благорасположенным ко всем себе подобным, как того требует природа, достигаешь всей полноты добродетели — и что может быть лучше? Скажут, что этот философ — равнодушный себялюбец. Да, он стремится к счастью. Счастье — цель каждого смертной. Но стоик лучше других понимает, как его достичь. И другим, похожим на него, хочет поспособствовать в том же. Приближаемся к самой сути стоической этики. «Богатство относится к вещам предпочтительным... Но если оно пропадет у меня, то моя потеря ограничится только им, если же ты лишишься денег, то не сможешь прийти в себя». Кому адресована эта проповедь? Едва ли рядовым гражданам, погруженным в мелкие заботы, недовольным своим положением и доходами,