Борьба за крепости и складывание системы обороны на Северо-Западе России в царствование Петра I - Николай Равильевич Славнитский

1 октября начался артиллерийский обстрел Нотебурга, продолжавшийся беспрерывно десять дней (пока запалы у большинства орудий не разгорелись и стрелять из них стало невозможно)[168]. За это время по укреплениям было выпущено 10 725 зарядов, в том числе 2581 бомба (3-пудовые) и 8144 ядра (18-фунтовых – 3794, 12-фунтовых – 3850, 6-фунтовых – 500)[169]. Правда, А. Н. Кирпичников указывает, что по крепости было выпущено свыше 15000 ядер и бомб[170], но эта цифра не подтверждается источниками, поэтому ее следует признать завышенной. Основной удар был направлен на Церковную и Келарскую башни и стену между ними. В этой части было сделано три пролома (в двух башнях и в куртине на юго-западной стороне[171]), но в верхней части стены, что сильно затруднило успех атаки[172]. Более удачной оказалась стрельба из мортирных батарей: при помощи навесной стрельбы удалось вызвать в городе два сильных пожара (6 и 11 октября)[173]. В целом Петр I остался доволен действиями артиллерии, отмечая в письме к А. А. Виниусу, что она «зело чудесно дело свое исправила»[174]. Но при этом следует иметь в виду, что она не смогла до конца выполнить поставленной перед ней задачи, и нотебургскую крепость пришлось штурмовать при помощи лестниц.

При этом по ходу обстрела возникло несколько локальных стычек. Например, 1 октября 1000 человек из гвардейских полков было послано на другой берег Невы, где располагались неприятельские шанцы и окоп, которые они заняли практически без боя[175]. На следующий день неприятельский отряд (400 человек с 4 пушками) атаковал наш караул, стоявший недалеко от взятого накануне шанца у пильной мельницы (100 человек), но был отбит благодаря присланному подкреплению, потеряв 64 человека убитыми, 8 – пленными, а также 3 пушки[176].

Уже 7 октября, убедившись в безрезультатности обстрела крепости, Петр I приказал начать подготовку к штурму. В тот же день были собраны охотники, «которых немалое число записалось», а 9 октября раздали штурмовые лестницы[177]. 11 октября эти охотники подъехали на лодках к острову с разных сторон, после чего начался штурм крепости, отличавшийся большим упорством. Осажденным помогало и то обстоятельство, что лестницы, заготовленные для приступа, оказались короткими. Кроме того, на острове было очень мало пространства для штурмующих, и у них не было возможности развернуться. Позже Петр I, старавшийся каждый год 11 октября приезжать на остров, если находился в России, вспоминал, что «под брешью вовсе не было пространства, на котором войска могли бы собраться и приготовиться к приступу, а между тем шведский гарнизон истреблял их гранатами и каменьями»[178]. В какой-то момент даже было решено вернуть солдат назад. Существует легенда, что царь послал приказ об отступлении, но командовавший отрядом семеновцев подполковник М. М. Голицын, по праву считающийся одним из главных героев штурма, ответил, что «он уже не петров, а богов». Но это не более чем красивая легенда. Н. Г. Устрялов предположил, что посланный не смог добраться до М. М. Голицына из-за тесноты[179], но и это не подтверждается источниками. В «Реляции осады Нотебурга» сказано, что отступить не смогли «ради быстрой воды»[180].

В конце концов сказалось численное превосходство русских войск: к атакующим постоянно прибывали подкрепления, в то время как силы осажденных были ограничены. После 13-часового штурма гарнизон капитулировал, причем на почетных условиях: ему было разрешено покинуть крепость с четырьмя пушками, со знаменами, музыкой, полным вооружением и имуществом[181]. Победителям достались богатые трофеи: 138 пушек, 11 114 ядер, 1117 фузей и др.[182]

Следует отметить, что Нотебург достался довольно дорогой ценой: во время штурма российские войска потеряли 538 человек убитыми и 925 ранеными. Больше всего пострадала гвардия: в Семеновском полку насчитывалось 114 убитых и 198 раненых, в Преображенском полку – 102 убитых и 24 раненых[183]. Но тем не менее, благодаря овладению этой древней русской крепостью, был сделан первый шаг к закреплению России на Балтийском побережье.

Естественно, она сильно пострадала в ходе осады. Основной огневой удар, как уже отмечалось, был направлен на юго-западную часть острова, где были пробиты три бреши. Кроме того, пожары уничтожили почти все деревянные постройки, находившиеся на крепостном дворе, покрытия башен и настенного хода. Трудности, испытанные русскими при взятии Орешка, наглядно показали, что крепость московской поры, несмотря на возросшую к началу XVIII в. мощь артиллерии, может служить надежной защитой в случае контрнаступления шведов, которого можно было ожидать в любой момент. Кроме того, ее удобно было использовать как хорошо укрепленную базу для последующих наступательных операций. Вероятно, учитывая все это, а также новую тактику ведения крепостной войны, Петр I принял решение не только восстановить ее старые стены и башни, но и возвести перед ними дополнительные укрепления[184].

Поэтому немедленно приступили к постройке бастионов. Для строительства этих укреплений были «приставлены ради надзирания» Ф.А. Головин, Г. И. Головкин, А.Д. Меншиков, назначенный губернатором «новозавоеванной» области, Н. И. Зотов и К. А. Нарышкин[185]. В связи с этим бастионы были названы их именами. Таким образом, Шлиссельбург, после усиленных в 1700–1701 гг. земляными валами Новгорода и Пскова, представлял собой еще один пример органичного сочетания почти полностью сохранившихся средневековых укреплений и новой бастионной линии обороны[186]. Известь для стен Шлиссельбургской крепости осенью 1702 г. готовили на реке Сясь, а в следующем году также и на реке Шелони. 25 ноября 1702 г. А. Д. Меншиков распорядился, чтобы крестьяне и бобыли Софийского архиерейского дома, Валдайского, Иверского, Тихвинского Успенского и Александро-Свирского монастырей выжгли «в удобных местах пятьдесят печей»[187].

Кроме того, крепость усиливалась артиллерией. В 1703 г. из Москвы в нее были доставлены 1 медная (3-фунтовая) и 7 чугунных (6- и 3-фунтовые) пушек, 1 гаубица и 5 мортир, а также 29 335 ядер и 9842 бомбы[188]. Всего же в 1703 г. в Шлиссельбурге насчитывалось 127 орудий[189]. Гарнизон же этой крепости первоначально состоял из трех пехотных полков, оставленных здесь после окончания осады с полковником Юнгором (остальные полки, за исключением гвардии, отправившейся вместе с царем в Москву, были отпущены на зимние квартиры в Псков и в Ладогу)[190].

По мнению В. С. Воинова и Б. М. Кирикова, после взятия Орешка у Петра I возникла идея создания крепости на острове, запирающем вход в Неву со стороны ее