Борьба за крепости и складывание системы обороны на Северо-Западе России в царствование Петра I - Николай Равильевич Славнитский

когда из-за несвоевременного подвоза припасов застопорился ход осады. Теперь резервы находились «под рукой». Уже 27 июля Я. В. Брюс начал отправлять к Нотебургу осадную артиллерию, в тот день было послано 27 пушек (12-фунтовых – 12 и 18-фунтовых – 15)[156].

Естественно, приходилось учитывать и возможное противодействие шведов. В Ингрии и Лифляндии в первые годы Северной войны, помимо гарнизонов крепостей, находились также и достаточно крупные соединения полевых войск шведской армии. Кроме того, у шведов была возможность перебрасывать подкрепления из самой Швеции, да и король Карл XII с основными силами мог в любой момент оказаться в этих областях. Именно так он поступил в ноябре 1700 г., когда неожиданно для всех высадился в Прибалтике, форсированным маршем подошел к осажденной Петром I Нарве и разгромил русскую армию.

Нарвская операция Карла XII еще была свежа в памяти, поэтому Петр I постарался максимально замаскировать свои передвижения и летом отправился в Архангельск. Нельзя сказать, что это стремление стало основной целью визита в северный город. В Архангельске необходимо было проверить, как идет строительство новой крепости, осмотреть место недавней победы над шведами. Кроме того, он допускал вероятность повторения диверсии шведов на севере, хотя А. С. Кротков полагал, что «ожидавшееся прибытие шведского флота к Архангельску было придумано для объяснения, почему Петр находится с войском в Архангельске»[157].

На северо-западном театре в те месяцы шли бои. В Ингрии П. М. Апраксин действовал против шведского корпуса под командованием генерала А. Крониорта, а генерал-фельдмаршал Б. П. Шереметев осуществлял «поиск» на территории Прибалтики, ему противодействовал шведский генерал Шлиппенбах.

В Архангельске в то время, по сути дела, образовался штаб – сюда присылали все донесения и данные разведки, и Петр I следил за событиями и одновременно наблюдал за международной обстановкой. 27 мая он писал фельдмаршалу, что имеются сведения о том, что шведы собираются перебросить «транспорт» с дополнительными силами из Померании в Лифляндию, а сам король Карл XII двигается к Варшаве. В связи с этим он предлагал Борису Петровичу осуществить диверсию к Веллингу или к Дерпту (совр. Тарту) в то время, пока к шведам не прибыло подкрепление[158].

В то же время в июне 1702 г. писарь Преображенского полка И. К. Муханов и сержант Преображенского же полка М. Щепотев получили указание: «Ехати им от Архангелского города морем до реки Онеги и рекою Онегою вверх и иными местами, наскоро, для описии проведывания дорожного водяного и сухого путей, который бы имел быти от Города к Олонцу и до Великого Новагорода способной и блиской и мочно было бы тем путем проходить его, великого государя, служилым людям безо всякие остановки»[159]. Тогда речь шла еще только о разведке пути.

5 августа царь сообщил фельдмаршалу, что полученные «подлинные вести» о движении шведского короля к Варшаве («и уже о своем прибытии писал явно к Варшавским жителям, и универсалы разослал, что он идет выбирать иного короля; войска с ним 8000 человек, да из Померании будут 6 полков»), а также о том, что «война у Голанцов и прочих с французом зачалась». Из этого Петр I сделал вывод, что Карл XII увяз в Польше (оказавшийся верным), и о том, что у российского командования окончательно развязаны руки, поэтому предлагал Борису Петровичу «итить на генерала» (В. А. Шлиппенбаха) и «землю их как возможно далее к Колывани (Ревелю) разорить». Другим вариантом было «добывание Юрьева Ливонского» (т. е. взятие Дерпта)[160]. Б. П. Шереметев еще 18 июля разбил шведский корпус В. А. Шлиппенбаха при Гуммельсгофе.

Сам Петр I в этом же письме писал, «что мы к вам не зело поздно будем, но сие изволь держать тайно»[161], и уже готовился выступить из Архангельска с небольшим отрядом (17 августа он уже находился в Нюхче[162]). Здесь возникает резонный вопрос – с какими силами царь собирался осаждать Нотебург? Не исключено, что он рассчитывал главным образом на те полки, что находились при нем, а также в гарнизоне Новгорода, тогда как Б. П. Шереметев и П. М. Апраксин должны были «прикрывать» осадную операцию, сковывая полевые части шведов. В принципе, П. М. Апраксин находился значительно ближе Б. П. Шереметева и мог подойти к Орешку, но в переписке с Петром Матвеевичем о возможности такого варианта нет никаких упоминаний.

Борис Петрович к тому времени уже расправился со своим противником и мог двигаться к Нотебургу, тем не менее, как мы видели выше, ему было предложено оставаться в Лифляндии и продолжать «поиск», и лишь в конце августа он получил распоряжение идти на подмогу к царю. 3 сентября Петр I, подтвердив это, добавил: «зело время благополучно, не надобно упустить, а без вас не так будет, как надобно»[163]. Следовательно, он понимал, что с небольшими силами взять мощную крепость не получится.

Интересно, что к тому времени – 28 августа – он уже получил донесение П. М. Апраксина о победе над А. Крониортом и написал Петру Матвеевичу, что «мы чаем немедленно быть в Ладогу»[164]. Получается, что окончательное решение об атаке Нотебурга и том, какими силами это будет сделано, было принято лишь после того, как стало ясно, что шведские войска не смогут помешать этому. Сам же царь предпочитал двигаться скрытно, и этот маневр, вероятнее всего, был направлен главным образом на дезинформацию противника.

Б. П. Шереметев в спешном порядке двинулся к Ладоге, туда же были стянуты полки, имевшиеся в Новгороде. При выступлении из Ладоги у фельдмаршала было 16505 человек пехоты: полки Преображенский (2064 человека), Семеновский (1840 человек), Деидюта (993 человека), Гулица (820 человек), фон Вердена (816 человек), Р. Брюса (673 человека), Девгерина (803 человека), Романовского (669 человек), фон Буковена (811 человек), Бернера (805 человек), Апраксина (902 человека), Гурика (477 человек), Иглиса (561 человек), Гордона (454 человека), Баишева (651 человек), Трейдена (846 человек), Билса (759 человек), Островского (122 человека). Кроме того, в составе корпуса имелось до 4000 человек конницы[165].

Российское войско подошло к Неве 27 сентября, после чего начались осадные работы, сопровождавшиеся постоянными мелкими стычками, а также вылазками и ружейной стрельбой неприятеля. Но это не остановило деятельность осаждавших, и уже 29 числа начали делать батареи и кетели, на которые 30 сентября (или в ночь 1 октября) была установлена артиллерия: 31 пушка (из них 19 18-фунтовых и 12 12-фунтовых) и 12 мортир[166]. А несколько позже, 3 октября, на другой стороне Невы были установлены 6 пушек и 3 мортиры