Рогатый берспредел - Дмитрий Анатольевич Гришанин

— Какое такие фрагменты еще, ить… начальник? — сленг из родного мира вернул меня к суровой действительности.

— Хреню эту фрагментом я называю, — разъяснил я Страйку и, прерывая наш затянувшийся разговор, зашагал в сторону выхода со двора. К знакомому проулку, куда уже толпами стекались закончившие сжигать собранную паутину с округи прибывшие из лагеря трудовые резервы.

Глава 8

Что народу в лагере игроков стало определенно больше, я понял еще на подходе к нашим воротам — вернее к распахнутому настежь проходу меж ними. Теперь здесь беспрерывно прокачивало взад/вперед настоящие людские потоки, а на входе/выходе из лагеря даже пробки образовались из ожидающих своей очереди прорваться через единственные ворота. Не чета тем тонким цепочкам людей, что беспрепятственно шныряли тут туда/сюда ранним утром, когда мы с отрядом собранных на скорую руку бойцов отправились решать проблему обнаруженного по соседству с лагерем паутинника.

Еще на подходе бросилось в глаза, что выбирающиеся из лагеря люди, как правило, были налегке. А вот штурмующая проход снаружи внушительная толпа почти сплошь состояла из тяжело груженных разнообразным скарбом добытчиков, да еще и через одного обремененных дополнительными тележками, до отказа забитыми так же всевозможным добром. Собственно входящие «тяжеловозы» и являлись основной причиной давки в проходе, потому как их дружный яростный навал извне никто не контролировал, и их тележки в давке часто клинило с соседскими, формируя таким макаром на ровном месте непролазные заторы.

— Скажи деду, с этим срочно нужно что-то делать, — пожаловался я прибившемуся сбоку во время обратного пути Давиду, и развлекавшему меня пятиминутку неспешной прогулки к лагерю бородатыми анекдотами. — Ты погляди: что творится. Они ж, того гляди, по головам друг друга полезут.

— Да это временно все, — отмахнулся Давид. — Просто сейчас народ активно обустраивается внутри. Для того наружу за стройматериалами и барахлом разным постоянно ходки из лагеря делает. Отсюда на воротах такой аншлаг. Но через пару дней, когда все прибывшие худо-бедно разместятся, все само-собой устаканится.

— Это понятно, — кивнул я. — Но почему людей на ворота не отрядили? Чтоб там не анархия такая царила, а порядок бойцы солидного уровня поддерживали.

— А кто согласится-то на ерунду такую свое драгоценное время терять? — вопросом на вопрос ответил Давид. — Все серьезные бойцы, как только зомбаки с улиц наших в закат свалили, оправились неисследованные дома по округе шерстить. Тварей угнездившихся там выбивая, живу наращивая и, соответственно, показатели с уровнями поднимая. Качаются, короче, бойцы наши — как ты сам, кстати, их и наставлял. В лагерь же, считай, только пожрать, добычу скинуть и подлечиться, если надо, забегают. И вот как ты себе представляешь: нам заставить их плюнуть на развитие и переквалифицироваться в тухлых привратников?

— Че сразу тухлых-то?.. Не, ну ты глянь, что там творится-то!

— Спокойно. Сейчас урегулируем все… Э-э, народ! Ну-ка в сторону все! Дорогу мастеру Дэну! — на зычный крик Давида толкающиеся в проходе люди если ухом и повел, то как-то сильно без огонька.

Однако у ушлого молодого еврея на увещевание толпы изначально был аховый расчет. Повинуясь активной жестикуляции Давида за заградивших нам путь «тяжеловозов» взялись боевики из сопровождающего нас отряда. И значительный перевес в Силе игроков четвертого уровня над первоуровневыми, в основной своей массе, обозниками решил проблему не понимая голосового приказа за считанные секунды.

Наши парни просто снесли в сторону преграждающую вход в лагерь толпу. И мы с Давидом спокойно вошли в опустевший воротный проход. Стиснутые же по бокам люди даже не посмели, при этом, роптать на подобный произвол, справедливо опасаясь суровой кары от все еще удерживающих их с боков силачей-боевиков.

— Нет, это не дело. И с этим определенно надо что-то решать… — взялся я по новой выговаривать Давиду за воротную давку уже внутри нашего обнесенного частоколом поселения, но вдруг понял, что проныры Давида уже давно и след простыл. Этот шустрый тип с ходу нырнул в бурлящую толпу внутри лагеря, и по-английски умчался восвояси.

Внутри, кстати, за считанные часы моего отсутствия все снова разительно изменилось. Изобилие туристических палаток так поразившее меня ранним утром теперь практически полностью исчезло, сменившись глобальным строительством бараков, домиков и сарайчиков, на скорую руку возводимых из собранных с округи старых досок, кусков фанеры, жести, осколков мебели и прочих неказистых стройматериалов. Однако, несмотря на свой откровенно мусорный вид, позволяющих собрать в итоге нечто куда как более просторное и гораздо более морозоустойчивое, чем обычная тканевая палатка.

Из-за непрерывной долбежки молотков, скрежета пил и скрипа дрелей, я не сразу расслышал раздавшийся снизу детский голосок. Лишь когда девочка догадалась дернуть меня за штанину, я обратил на нее внимание.

— Дядя, это ты мастел? — забавно картавя, строго глянула на меня щекастая блондинка лет так примерно трех, или двух, в неожиданно легком, не по погоде, летнем голубеньком платьеце.

— Он самый, — кивнул я, усаживаясь напротив серьезной крохи на корточки, чтобы бедняжке не приходилось так сильно задирать на меня голову, и укутывая блондинку в скинутую быстро шерстяную спортивную куртку.

— Угу. Здлавствуй, тогда, — кивнула важная девочка. Даже оказавшись в куртке с чужого плеча, повисшей на ней как великанское пальто, крока продолжала держать себя гордо и независимо — ну чисто маленькая принцесса.

— Ты кто, чудо? — хмыкнул я

— Я мамина! — топнула ножкой странная девочка… Твою ж мать! Ножкой, обутой в детские летние сандалики. Даже без носочка! По обледенелой-то земле!

— Почему ты одна в таком опасном месте? И так легко одета? — закудахтал я, как натуральная наседка, суетливо подхватывая малышку на руки, поднимаясь с ней и одновременно пытаясь укутать голые ножки ребенка длинными полами спортивной куртки.

— Мама сказала, что ты пелеспективный, — улыбнулась мне девочка. — И послала к тебе.

— Однако ушлая у тебя мамаша, выходит, — покачал я головой.

— Угу, угу. Очень уфлая, — вернув личику серьезный вид, снова закивала девочка.

— А как маму-то зовут, знаешь? — задал я закономерный вопрос.

— Мама, — получил через секунду логичный ответ.

— Понятно. Что ж, попробуем тогда с другого бока зайти…

— А?..

— Где вы с мамой живете, показать сможешь?

— Там, — кивнула девочка в направлении арены, по всему периметру которой сейчас велось активное строительство.

— Ну пошли тогда искать: где это твое там, — хмыкнул я, направляясь с прижатой к груди девочкой к центральной стройплощадке.

— Ты обефьал маме меня лазвивать, — вдруг огорошила неожиданной предъявой пригревшаяся на моих руках кроха.

— ЧЕГО я обещал? — замерев, вытаращился я ребенка, уже не первый раз детским голосом тщательно проговаривающего недетские слова.

— Мастел, ты