Гарри Оппенгеймер: бриллианты, золото и династия - Michael Cardo

Индонезии. В то же время Inspiration Coal, еще одна инвестиция Minorco, приобрела угольную недвижимость в Кентукки. С годами Hudson Bay почти полностью перевела свои инвестиции из Канады в Соединенные Штаты. Единственными предприятиями, которые действительно управлялись из Торонто, были горнодобывающие предприятия Hudbay в Манитобе. Поэтому было логично остановиться на США в качестве операционной базы. По инициативе HFO это привело к тому, что совместные интересы Minorco и Hudson Bay были сконцентрированы в Америке под названием Inspiration Resources. Канадские операции Hudbay стали подразделением американской материнской компании.

К 1981 году активы Minorco были распределены по целому ряду горнодобывающих, энергетических и сырьевых компаний. Их совокупная стоимость составляла 2 миллиарда долларов. Philipp Brothers, прибыль которой составила 467 миллионов долларов при доходах в 23 миллиарда долларов (в основном от торговли нефтью), была самым большим призом из всех. На ее долю приходилось почти 90 процентов всех доходов EMC. Но в мае 1981 года, после долгих лет взаимных неприязненных отношений, составные части EMC разделились на две части: Engelhard Industries и подразделение Minerals and Chemicals были выделены в корпорацию Engelhard, а Philipp Brothers пошла своим путем, став корпорацией Phibro. Minorco сохранила 27-процентную долю в каждой из этих компаний. Вскоре после разделения компания Phibro совершила ослепительный подвиг. Всего за 483 миллиона долларов она приобрела 100 процентов акций Salomon Brothers, крупнейшего частного инвестиционного банка Америки и ведущей мировой компании по торговле облигациями, прозванной "королем Уолл-стрит".⁸⁰ Средний партнер Salomon, чьи деньги до этого момента были законно заморожены в фонде капитала компании, получил около 7,8 миллиона долларов. Как американский концерн смог так гладко влиться в империю Оппенгеймера, задавались вопросом многие. "Родс показал путь: каждый человек имеет свою цену", - отвечали ему.⁸¹ Бизнес Salomon Brothers развивался с каждым днем, когда мировая экономика перевернулась и торговля металлами пошла на спад. Во время президентства Рональда Рейгана, по крайней мере до краха 1987 года, финансовые рынки оживились, и Phibro-Salomon стала дойной коровой для Minorco. В августе 1981 года Fortune сообщила, что Minorco является крупнейшим иностранным инвестором в США.⁸² Это утверждение было подкреплено исследованиями американской неправительственной организации Africa Fund, а Томас Липпман, корреспондент Washington Post, повторил его в статье под названием "Южноафриканская империя достигает США".⁸³ Учитывая, что высшая власть над Minorco находилась на пороге 44 Main Street, Johannesburg, невзрачного шахтерского форпоста за тысячи километров, это было поразительное завоевание. Это была изящная инверсия векового порядка: периферия колонизировала метрополию.

В своем заявлении председателя совета директоров Anglo за 1981 год ХФО превозносил достоинства Minorco: теперь у нее была большая база активов, небольшой долг и значительно улучшенный денежный поток. Эти факторы значительно укрепляли ее позиции в качестве "крупной международной финансовой группы по добыче полезных ископаемых".⁸⁴ Имея в своем портфеле 35,8 % акций Charter и рог стратегических инвестиций, таких как Phibro-Salomon, Minorco превратилась в агрессивный экспансионистский уголок сферы деятельности Anglo American. Благодаря SVA Charter была низведена до уровня простого иждивенца - своего рода бесправного протектората. И хотя хватка Anglo в Minorco не вызывала сомнений - Ронни Фрейзер был ее президентом, ХФО - председателем, а доля Anglo в 1981 году составляла 42,8 процента, еще столько же приходилось на De Beers, - компания имела трансатлантический привкус. По предложению HFO большинство директоров Minorco были видными североамериканскими бизнесменами. Это придало компании независимый характер. Первоначальные внешние директора Minorco были очень влиятельными: Уолтер Уристон, председатель Citicorp, Боб Клэр, Феликс Рохатин и Седрик Ричи, председатель Банка Новой Шотландии. HFO установил личные отношения с каждым из них. Он умел находить поклонников среди своих единомышленников. Так же, как он привязался к Людвигу Джессельсону, Оппенгеймер очаровал совместного исполнительного директора Phibro-Salomon Джона Гутфройнда, грубого, агрессивного, жаждущего прибыли трейдера. Гутфройнд не брал пленных. В конце концов он потеснил своего коллегу из Phibro Дэвида Тендлера, а его дерзкие финансовые подвиги были увековечены в книге "Покер лжецов"⁸⁵ Независимо от того, насколько сильно они отличались по характеру от мозговитого Короля бриллиантов, председатели компаний из списка Fortune 500, губернаторы штатов, сенаторы США, местные политики и даже рабочие в цехах казались любопытно восприимчивыми к потустороннему бренду манерного, самоуверенного резерва HFO.

 

Удар по империи: Minorco и Consolidated Gold Fields

 

Однако было бы глупо принимать сдержанность Оппенгеймера за кротость. Он был твердолобым бизнесменом, с высокоразвитым чувством собственнической любви и острым увлечением властью и престижем. Г. Ф. О. был строителем империй - он сознательно видел себя в традициях Родоса, - а империи, будь то территориальные или торговые, редко строятся без определенного подчинения. Когда Липпман писал свою историю, он признал, что Оппенгеймер имел давнюю репутацию либерала, "по крайней мере, в контексте Южной Африки", и что он использовал свое личное богатство и власть, чтобы противостоять апартеиду и улучшить условия жизни чернокожих. Однако Липпман включил в книгу цитату несогласного: Оппенгеймер воспринимался в некоторых кругах как "спекулянт", чье состояние было накоплено на "спинах низкооплачиваемых черных шахтеров".⁸⁶ Подобная критика набирала обороты по мере того, как усиливалось давление, направленное на разрыв деловых связей между США и ЮАР в последнее десятилетие апартеида. В Америке они сочетались со скрытыми опасениями в отношении Anglo как монополиста в силу ее принадлежности к De Beers. Одной из транснациональных компаний, которая, руководствуясь исключительно корыстными соображениями, навязывала Anglo эту версию, была зарегистрированная в Лондоне Consolidated Gold Fields (Consgold), ближайший конкурент Anglo и второй по величине производитель золота в мире. Обвинения Consgold были несколько лицемерными, учитывая, что ее южноафриканская доля - Gold Fields South Africa (GFSA) - имела репутацию самой скрытной горнодобывающей компании страны, привыкшей жестоко реагировать на забастовки чернокожих горняков. В 1989 году председатель совета директоров Consgold Рудольф Агню, бывший кавалерийский офицер с томным взглядом, отказался от своей обычной урбанистической манеры и осудил Anglo American в язвительно-презрительных выражениях. Anglo была "манипулятором и самозваным приверженцем картелей", - обвинил он.⁸⁷ Компании группы управлялись небольшим количеством руководителей, чтобы удовлетворить алчные финансовые амбиции семьи Оппенгеймер. Ими движет не творчество или стремление к открытию новых ресурсов", - прорычал Агню. Это стиль управления, который в горнодобывающих кругах известен как "мертвая рука Anglo American"". Оппенгеймер, утверждал Агню, был промышленником в духе "Гражданина Кейна", который властвовал над империей Anglo American из своего Ксанаду в Брентхерсте. В отличие от него, Агню изображал себя скромным человеком из компании. "Как и любой рабочий в шахтах, я просто наемный работник", - лукаво заявлял он.

Поразительный поток ярости Агню уже давно бурлил. Ее выплеснуло враждебное предложение