Тормозной путь - Владимир Волков

Васильевич, ожидавший их возле забора, открыл ворота, и Виктор закатил автомобиль на то место, где когда-то он оставлял свою «ниву». Он отнёс купленные продукты на кухню, где Ксюша принялась готовить их к доставке на стол. Первым делом она помыла и принесла на расположенный на веранде стол завезённые из южных краёв фрукты. Больше всего она обрадовалась возможности наесться черешни, до этого казавшейся ей чрезмерно дорогим продуктом. Николай Васильевич пригласил Виктора посидеть за столом на веранде, где они пропустили по рюмке коньяка, закусили и начали обсуждать жизненные проблемы прошлого времени, породившие сложившиеся ситуации современной жизни.

Ксюша следила за наполнением их тарелок продуктами и всегда старалась быть как можно ближе к Виктору, периодически обращая к нему свой восторженный взгляд. Николай Васильевич рассказал, что после отъезда Виктора дела на предприятии пошли под уклон, с новым директором у рабочих начались конфликты, мужики стали больше выпивать и скандалить. К концу восьмидесятых годов поставка запчастей сократилась, многие люди уволились, и работать дальше стало некому, а к началу девяностых начался бум по сдаче металлолома, оборудование стали ломать и сдавать в утиль, в результате чего работа предприятия прекратилась, и чуть позже его официально закрыли. Радостным моментом было только то, что многих, в том числе и его самого, отправили на досрочную пенсию, на которую он сейчас и существует. Рассказав о своих проблемах, Николай Васильевич спросил:

– Ты сам-то как там живёшь, работаешь?

– Там хорошо поставлена работа с переселенцами: сразу определяют статус, назначают пособие на адаптацию, предоставляют возможность изучения языка и дают шанс найти работу. Сейчас работаю в университетском кампусе – это что-то вроде крупного межвузовского объединения. За первые два года накопил денег, чтобы купить небольшой коттедж с маленьким участком земли, там и живу.

– С личной жизнью как, семью не завёл?

– Нет, в Америке в разных штатах разные законы, но везде превыше всего финансовый расчёт и строгая судебная система. В формировании семьи всё определяется условиями брачного контракта, за нарушение которого следует наказание. Там по любому поводу жена может подать судебный иск к мужу, и суд, как правило, выносит решение в пользу жены. Если шлёпнуть ребёнка, по суду можно получить крупный штраф или тюремный срок. Так что найти там любящую жену весьма сложно.

– А как отношения с друзьями, соседями?

– Весьма условные. Там понятия дружбы и добрососедства в обиходе употребляются, но, например, если сосед заметит у тебя какое-то нарушение – типа не так поставленного автомобиля, – то тут же звонит в полицию, тебя штрафуют, а на другой день этот же сосед приветствует тебя и желает хорошего дня как ни в чём не бывало. Там это считается жизненной нормой. С дружбой примерно то же самое. Основное правило там – это прежде всего работать, получать высокий доход, платить налоги, покупать все жизненные блага и чётко знать, что нельзя и что разрешается. Ездить к тёплым морям и покупать там всё, что понравится, можно в любое время года.

– Возвращаться в Россию не думаешь?

– Думаю, но пока по условиям контракта надо ещё пять лет отработать.

Постепенно начало темнеть. Ксюша включила на веранде верхний свет. У Виктора в кармане зазвонил сотовый телефон. Он ответил на звонок матери, объяснив ей, что встретил друзей и на день-два здесь задержится. Со стороны ворот раздался звук открывающейся калитки. Ксюша объяснила Виктору, что пришла её мать со своим другом, Платоном. В приближающейся к ним женщине Виктор с большим трудом мог узнать когда-то близкую ему Люду, которой, как можно было подсчитать, не было ещё и сорока лет. Отличительными её чертами было наличие синих пятен под глазами, а также рано покрытое морщинами лицо с сизоватым оттенком. Увидев сидящих за столом, она спросила, по какому поводу у них столько еды, после чего, расположившись рядом с отцом, стала утолять свой голод. Подсевший к ней Платон следовал её примеру. По его лицу можно было проследить ещё больше, чем у Людмилы, признаков хронического алкоголика. Наблюдая за ними, Ксюша всё теснее прижималась к Виктору. Видя всё происходящее, Николай Васильевич встал и ушёл в дом. Наконец Люда устремила свой взгляд на стоящую на столе бутылку коньяка и заметила Виктора.

– Есть бутылка! Почему не пьём? И ты кто такой?

– Не узнаёшь?

– Нет.

– Хорошо, сейчас напомню, только давай я Платону налью, и пусть он идёт спать, а мы поговорим.

Виктор налил Платону полный стакан, он его тут же осушил и, промолвив: «Благодарствую», удалился в ту комнату, в которой когда-то размещались Люда с Ариной.

– А мне не нальёшь?

– Сейчас нет, позже, если пожелаешь.

– Так скажи, кто же ты есть?

– Вспомни свою работу секретарём директора на РТП до мая восемьдесят второго года и утро, когда я после увольнения от вас уехал. А ты ехать со мной отказалась.

– Виктор, ты? Так ты же в Америку тогда улетел.

– Это не значит, что я не могу приехать-погостить обратно.

– Господи! Какая же я тогда дура была, что тебя упустила. Меня тогда все бабы на РТП кляли почём зря, все думали, что ты из-за меня уволился.

– Частично это так.

– А в то утро, когда ты уехал, я же за тобой побежала, знала, что ты в объезд поедешь. Прибежала на шоссе, ждала-ждала, когда ты поедешь, и подумала, что опоздала, пошла обратно, на лошадь наткнулась, ещё отошла, и ты этой повозке сигналил. Кинулась за тобой – но далеко было, ты меня не заметил.

– Лошадиную повозку помню, но не думал, что ты за мной побежишь.

– Теперь вот видишь, какая я стала и что со мной.

– Всё вижу, и у меня к тебе только один вопрос – кто отец Ксюши?

– Ха, подозреваешь? Могла бы соврать, но не буду, ты же всё равно какой-то там тест сделаешь и всё узнаешь.

– Разумеется.

– Так вот, скажу правду, из-за чего наша свадьба не состоялась. Её отец – Жорка-каменщик. Помнишь, тогда в колхозе коровник возводили, так он меня заприметил, глазки строил, а когда мы с тобой из города ехали и повздорили, я у своего дома вышла, он меня подловил, завалил на землю и всадил в меня всё, что надо. Я после этого тебе в глаза смотреть не могла. А потом он меня ещё сколько раз ловил и всё делал, сильный был. А когда узнала, что беременна, рядом с тобой быть не могла. Когда ему про ребёнка сказала, так его как ветром сдуло и больше я его не видела. Хотела аборт сделать, но