«Сухой закон» в России в воспоминаниях современников. 1914-1918 гг. - Сергей Алексеевич Сафронов

стоимость покупки вина…“. Типичное немышление в кабинете сидящих людей, не видящих действительность в глаза и в лучшем случае играющих в руку кому-то, который при означенной операции наживет большие гешефты! Действительность же неприкрашенная такова, что солдаты наши (сегодня осматривал остальные два полка 46-й дивизии) буквально голодают, получая уже в счастливые дни не более фунта хлеба, а то все время – на сухарях, да и тех-то не в полной даче; в один голос несчастные вопиют: „Дайте, вашество, только хлебушка!“. Трагическая картина. Кроме того, солдату не додают чаю и сахару, а также каши. Самое большее – если иногда дадут по одному пиленому куску сахару в день! Солдаты все оборвались; у многих нет шинелей, сапоги развалились, нет белья, кроме того, которое на теле преет. Все обовшивели, исчесались! Один ужас и ужас… 23 февраля 1915. Приказом же по фронту от 26 декабря за № 379 было объявлено об отпуске на каждого нижнего чина 1-й, 2-й и 5-й армий по бутылки красного вина для прибавления в чай или кипяченую теплую воду. Гладко же все у нас пишется на бумаге! За все время операции нашей армии с 1 февраля по сию пору считается, что приблизительные у нас потери до 60 тыс. (около 25 тыс. раненых, 6 тыс. убитых, остальные – пленные и без вести пропавшие), у немцев же убито до 70 тыс.»[373].

В августе 1914 г. российский телеграф принес жуткое известие, которое по существу своему напоминало нашествие диких гуннов на Европу. Известие короткое, но оно было трагично в своей простоте: «Город Лувен в Бельгии подожжен со всех сторон и от бывшего центра культурнейшей страны с XV столетия ныне осталось лишь одно пепелище»[374]. От исторических кабачков Лувена германский вандализм не оставил и следа. История Лувена относится к IX в., а в XIV это был самый значительный и крупный город Бельгии. В это время он принадлежал герцогам Брабантским. Один из них, возвращаясь из набега на неприятеля, почувствовал сильную жажду и голод и остановился на ночлег в доме зажиточного рабочего. Последний воспользовался посещением герцога и испросил у него разрешение открыть в своем доме гостиницу под заманчивой вывеской «Пристанище герцога». Феодальный правитель милостиво удовлетворил ходатайство рабочего, но под непременным условием, чтобы половина чистой прибыли ежегодно поступала в феодальную казну. Так была официально, по имеющимся данным, открыта первая гостиница в Лувене, которая просуществовала до нашествия германцев, меняясь, правда, в своих названиях и постоянно увеличиваясь в своем размере.

С первого же дня существования «Пристанища герцога» при гостинице функционировал кабачок, который также постепенно развивался, пока, наконец, к середине XIX столетия не превратился в первоклассный отель-ресторан, сделавшийся впоследствии любимейшим пристанищем иностранных туристов. Второй исторический кабачок Лувена – «Оленьи рога» был открыт, по всей вероятности, несколько позже. Впервые в истории Лувена он встречается в начале XVIII столетия, но уже как вполне организованное предприятие. В это время в нем зачастую останавливались австрийские наместники, возвращаясь с охоты. В тех случаях, когда охота бывала особенно удачной, в кабачке «Оленьи рога» шел до утра пир горой. По всем данным, и название «Оленьи рога» было присвоено кабачку по чисто охотничьим соображениям. Затем история этого учреждения снова теряется, и оно появляется на горизонте лишь в начале XIX столетия, когда его посетил Наполеон перед битвой под Ватерлоо.

В мемуарах одного французского офицера того времени рассказывается, что Наполеон был пленен красотой дочери владельца «Оленьих рогов», которая сама прислуживала высокому посетителю. Если бы не грядущее сражение под Ватерлоо, чем тогда уже были заняты мысли великого завоевателя, в судьбе «Оленьих рогов» наступила бы, безусловно, какая-нибудь перемена. Но тогда Наполеон удовлетворился лишь поцелуем кабатчицы, обещая вернуться после победы. Судьба решила иначе. Наполеон потерпел поражение, и возможная фаворитка императора продолжала услуживать своим гостям. К началу нынешнего столетия «Оленьи рога» все еще существовали, но уже в виде грандиозного перворазрядного ресторана. Такова история двух лувенских кабачков, которые погибли бесследно от германской «культуры»[375].

По мнению адмирала А.Д. Бубнова, пьянство офицеров и даже генералов иногда приводило к утечке сверхсекретной информации стратегического значения. В качестве примера он приводит события, которые произошли в самом начале Первой мировой войны. Так, немцам пришлось перебросить войска с Западного фронта (300 тыс. человек), что позволило французам выиграть битву на Марне. В Восточной Пруссии действовали две русские армии: 1-я – генерала П.К. Ренненкампфа и 2-я – генерала А.В. Самсонова. Немцы смогли разгромить армию генерала Самсонова под Танненбергом, где в сражении с обеих сторон участвовало 300 тыс. человек. Всего же в Восточно-Прусской операции русская армия потеряла 200 тыс. человек (100 тыс. убитыми и ранеными, 100 тыс. пленными), немцы – 120 тыс. человек (30 тыс. убитыми и ранеными, 90 тыс. пленными). Генерал А.В. Самсонов застрелился, П.К. Ренненкампф был казнен большевиками во время Гражданской войны.

А.Д. Бубнова отправили в командировку на этот театр военных действий: «Дело заключалось в том, что верховное командование справедливо опасалось, как бы немцы, пользуясь своим господством на Балтийском море, на побережье коего правый фланг 1-й армии опирался, не сделали попытку нападения на этот фланг со стороны моря и этим бы лишили армию свободы маневрирования, когда эта свобода, после начала наступления Самсоновской армии, была генералу Ренненкампфу особенно нужна для согласования с ней своих действий… Между тем сведения, поступавшие о положении дел на правом фланге 1-й армии из штаба Северо-Западного фронта или, вернее говоря, отсутствие этих сведений, заставляли предполагать, что ни главнокомандующий фронтом, ни командующий 1 – й армией не отдают себе ясного отчета об опасности этого положения. Выехав из Ставки на автомобиле прямо в Восточную Пруссию, я принужден был оставить его в Ковно, так как загромождение шоссейных дорог не позволяло быстрой езды, и отправился далее с этапным поездом в Инстербург, где находился генерал Ренненкампф. Приехав туда, я отправился с вокзала в гостиницу, где расположился генерал Ренненкампф со своей свитой. Там я застал такую картину: на застекленной веранде, сообщающейся широкими дверями с ресторанным залом, сидело за длинным обеденным столом человек 20 офицеров, а во главе стола сидел у самых дверей, ведущих в ресторанный зал, сам генерал Ренненкампф. Посадив меня рядом с собой и поверхностно расспросив о цели моего приезда, генерал Ренненкампф громогласно продолжал с сидевшими за столом разговоры на разные оперативные темы. Осмотревшись, я был, прежде всего, удивлен тем, что почти все, сидевшие за столом, были совсем молодые офицеры, по-видимому, адъютанты и ординарцы командующего армией; штаб-офицеров Генерального штаба было среди них всего два. К столу во время обеда часто подходил хозяйничавший