Жуков. Танец победителя - Сергей Егорович Михеенков

складывались особенно скверно, он, как правило, «расстреливал» много и часто. Иногда этого требовала обстановка. Иногда не требовала, но ему казалось, что требовала. Расстрелы за неисполнение приказа, за нарушение его не были редкостью на войне. Вряд ли найдётся армия, корпус, дивизия, в которых бы не расстреливали. И пожалуй, нет такого командующего, который бы не ставил своей подписи под расстрельными приказами.

В тот же день, 13 октября, Жуков издал приказ: «Трусость и паника в этих условиях равносильны предательству и измене Родине. В связи с этим приказываю:

1. Трусов и паникёров, бросающих поле боя, отходящих без разрешения с занимаемых позиций, бросающих оружие и технику, расстреливать на месте.

2. Военному трибуналу и прокурору фронта обеспечить выполнение настоящего приказа. Товарищи красноармейцы, командиры и политработники, будьте мужественны и стойки.

НИ ШАГУ НАЗАД! ВПЕРЁД ЗА РОДИНУ!»

И там же: «Учитывая особо важное значение укреп. рубежа, объявить всему командному составу до отделения включительно о категорическом запрещении отходить с рубежа. Все отошедшие без письменного приказа военного совета фронта и армии подлежат расстрелу»[124].

Недавно в одном серьёзном издании прочитал статью военного историка: в период битвы за Москву на Западном фронте были преданы суду военного трибунала командующий 43-й армией генерал-майор Собенников П. П., замначальника оперативного отдела штаба Резервного фронта полковник Новиков И. А., командующий 31-й армией генерал-майор Долматов В. Н., а некоторые из них, такие как командир 17-й стрелковой дивизии полковник Козлов П. С. и военком дивизии бригадный комиссар Яковлев С. И., были расстреляны перед строем личного состава.

Проверим же с документами в руках этот список, эту «скрытую правду войны», под которой явно просматривается зловещая тень «кровавого Жукова».

Жукову не раз приходилось выправлять чужие грехи, результаты чужой бездарности, слабоволия и откровенной трусости. В том числе и при помощи крайних мер. Это правда.

Среди «расстрельных» особо известен приказ от 22 октября 1941 года:

«43-я армия. Голубеву.

1. Отходить с занимаемого рубежа до 23.10. ещё раз категорически запрещаю.

2. На 17 сд немедленно послать Селезнёва. Командира 17 сд немедленно арестовать и перед строем расстрелять.

17 дивизию, 53 дивизию заставить вернуть утром 22.10. Тарутино во что бы то ни стало, включительно до самопожертвования.

Самому находиться (КП) в районе боевых действий».

Нынешние читатели этого и подобных ему документов наверняка разделятся на две категории. Одни увидят в приказе жёсткие, на грани жестокости, но вполне соответствующие времени и обстоятельствам требования командира к своим подчинённым. Другие – разнузданную жестокость командира-тирана, приказывающего «арестовать и перед строем расстрелять», возможно, ни в чём не повинного «командира 17 сд».

Что же произошло на участке 17-й стрелковой дивизии и за что её командир был отдан под трибунал?

2

Семнадцатая стрелковая, бывшая Москворецкая дивизия народного ополчения, почти полностью погибла в самые первые дни прорыва восточнее Рославля под гусеницами 4-й танковой группы генерала Гёпнера. Командовал дивизией полковник П. С. Козлов, комиссар – бригадный комиссар С. И. Яковлев. Однако часть дивизии всё же вырвалась из окружения. Остатки её вскоре сосредоточились в пункте сбора – в селе Белоусове, что в нескольких километрах от Угодского Завода. Здесь полки переформировали, пополнили вышедшими из окружения бойцами, а также маршевыми ротами, и таким образом восстановленную дивизию поставили в оборону на стыке 49-й и 43-й армий как раз в районе Стрелковки, со штабом в Угодском Заводе. При первом же незначительном нажиме немцев дивизия побежала. Затем её кое-как собрали по окрестным лесам и поставили в оборону на новом рубеже. Но и новый рубеж дивизия оставила сразу, как только противник совершил авианалёт. Бегущие оставили историческое Тарутино и оголили фланги соседних дивизий, которые, в отличие от 17-й, стояли как вкопанные. На войне как и в драке: бьют не того, кто сбежал, а того, кто стоит и обороняется. Правда, того, кто сбежал, бьют потом. Свои.

Бегущих пытались останавливать. Приводить в чувство. Возвращать в окопы.

Так появился приказ комфронта от 22 октября: «…и перед строем расстрелять». И он, надо честно признать, остановил тогда, под Москвой, многих. Подобный приказ в сентябре позволил стабилизировать линию обороны под Ленинградом. Теперь всё повторялось под Москвой.

Но был ли расстрелян полковник Козлов, который, судя по документам, явно заслуживал пули комендантского взвода?

Из донесения генерала Голубева Жукову 31 октября 1941 года: «…Докладываю о преступном факте. Сегодня на месте установил, что бывший командир 17 стрелковой дивизии Козлов не был расстрелян перед строем, а бежал от конвоя. Назначаю следствие».

Сюжет для военно-приключенческого романа, да и только…

Но читатель скажет: мол, ладно, этот от расстрела бежал, а как же другие?

Заглянем в историю всё той же 43-й армии. В самый канун немецкого наступления на Москву за провал операции в районе Ельни с должности командующего армией был снят и отдан под суд с угрозой расстрела генерал-майор Селезнёв. Однако никакого суда не было. Как мы уже знаем, в октябре «расстрелянный» Жуковым Селезнёв его же приказом сменил полковника Козлова.

Следующим командующим 43-й армией стал генерал-майор П. П. Собенников.

В начале октября 43-ю армию генерала Собенникова буквально раскромсали танки 4-й танковой группы генерала Гёпнера. Три корпуса, каждый из которых по огневой мощи не уступал всей 43-й армии, наступал по оси Варшавского шоссе. Когда в штаб Собенникова поступил приказ контратаковать немцев, в распоряжении командарма уже не было ни одной боеспособной дивизии и даже полка.

Десятого октября генерала Собенникова, отстранённого от командования армией, уже допрашивали следователи. Спустя некоторое время Президиум Верховного Суда, рассмотрев все материалы дела, вынес постановление о его помиловании и возвращении в армию с понижением в звании до полковника. Войну Собенников закончил генерал-лейтенантом в должности заместителя командующего 3-й армией.

В те же октябрьские дни был отстранён от должности, отдан под суд и приговорён к расстрелу, но с отсрочкой приговора командир 53-й стрелковой дивизии полковник Н. П. Краснорецкий. Остатки своей дивизии он вывел из-под Спас-Деменска. 53-я занимала оборону севернее Варшавского шоссе и правее 17-й стрелковой дивизии. Судьбы их оказались схожими. Вместе с остатками передового отряда курсантов подольских военных училищ дивизия вышла к Белоусову, здесь была пополнена и заняла оборону по восточному берегу реки Протвы. Не выдержала удара немецких моторизованных частей и попятилась, частично оставив свои позиции.

Двадцать первого октября телефонограммой из штаба Западного фронта в штаб 43-й армии ушёл следующий текст:

«ВОЕННОМУ СОВЕТУ 43 А.

В связи с неоднократным бегством с поля боя 17 и 53 сд

П Р И К А З Ы