Ташкент: архитектура советского модернизма, 1955–1991. Справочник-путеводитель - Борис Чухович

ее проектирования, оно было опубликовано в 1969 году в книге «Ташкент — город братства»[622]. Несмотря на некоторые существенные отличия от окончательной реализации, конструктивное решение башни к этому времени очевидно уже было найдено. Башня состоит из трех основных частей — центрального решетчатого ствола высотой 225 и диаметром 12 метров (внутри него — бетонный стержень с коммуникациями), трех поддерживающих его конических опор-подкосов и 155-метровой антенной части с флагштоком, удерживающим флаг площадью 8 квадратных метров. Три ноги-распорки выполнены из листовой стали и вмонтированы в три отдельно стоящих фундамента диаметром 15 метров. В месте соединения на высоте 94 метров широкие части «ног» и конические вставки между ними образуют «стакан», внутри которого и установлен ствол башни. «Стакан» соединен с этим стволом радиальными связями, шарнирно закрепленными с обеих сторон. Такая конструкция была необходима с учетом возможных чрезвычайно высокой сейсмической и ветровой нагрузки.

Дизайн конусовидных ног-опор башни, сужающихся к земле и словно стоящих «на цыпочках», напоминает антенны первых космических спутников или фермы-опоры ракеты на старте и несомненно принадлежит «космической эре». В том же, как сделан ствол башни, явственно заметны обе группы ее первоначальных прототипов — это позволяет предполагать, что первоначальный проект Русанова и Травянко, по крайней мере, был принят во внимание проектировщиками московского периода. Высокий сетчатый ствол башни конструктивно и по материалу родственен еще Эйфелевой, Шуховской и другим «ажурным» башням из металла, но своей формой он однозначно принадлежит уже к башням нового, «игольчатого» типа, в первую очередь — Останкинской.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ТАШКЕНТ, ОРИЕНТАЛИЗАЦИЯ

Неизвестно, когда именно проект башни был возвращен из Москвы обратно в Ташкент, однако известно, что ее строительство началось в 1978 году и продолжалось почти 6 лет. Строительная площадка была подобрана без особенных колебаний — для телебашни подошел один из самых высоко расположенных и при этом относительно свободных от застройки участков в Ташкенте, рядом с территорией ВДНХ — таким образом, башня должна была стать частью ее экспозиции, окончанием ее центральной аллеи.

Относительно опубликованного в 1969 году проекта в облике башни к началу ее строительства произошли два существенных изменения. Во-первых, на стволе башни на высоте 93 и 220 метров появились два пятиэтажных консольных кольцевых объема, где разместились технологические службы, аппаратные, лаборатории метеостанций, а также открытые для публики смотровая площадка и два ресторана. Такие «аттракционы» появились еще на первых телебашнях нового типа, включая Штутгартскую и Останкинскую с ее знаменитым рестораном «Седьмое небо», и к концу 1970-х они стали уже обязательными элементами: телевидение и объекты его инфраструктуры формировали не только «домашний», но и «общественный» досуг — в буквальном смысле «на высоте».

Во-вторых, после возвращения проекта башни в Ташкент она покрылась «национальным орнаментом» — и это было принципиальное изменение: в «московской» версии дизайн башни был совершенно нейтральным, интернациональным, «космическим», никак не привязанным к будущему месту ее расположения.

По воспоминаниям Владислава Русанова, который вновь был подключен к работе над телебашней после возвращения проекта в Ташкент вместе с архитектором В. Кимом, идея добавления «национальной ноты» в дизайн башни принадлежала местным властям и затем была реализована местными же архитекторами: «И вот когда уже этот проект был готов, нам его привезли сюда, нам наше руководство сказало — вы подключитесь, посмотрите, чтобы он был национальный, чтобы он в городе не стоял как инородный. Когда мы с архитектором Семашко из Проектстальконструкции встретились, мы ему сказали — давайте эти пояса все-таки сделаем в нашем национальном стиле»[623]. Это было логично, хотя не всегда в истории ташкентского модернизма работало именно так. Например, при работе над музеем Ленина{14} «национальный орнамент» гигантских панджар (кстати, довольно близкий к тому, как он сделан на башне) рисовал в Москве Евгений Розанов.

Монтаж элементов солнцезащиты на каркасе ресторана. 1985

ИНТЕРЬЕРЫ

Эти же два мотива — интернационально-модернистский и «традиционно-среднеазиатский» — определили и интерьер общественных пространств башни, к которым относится вестибюль первого этажа и двухэтажный бар-ресторан, расположенный на высоте 100 метров.

Оформление вестибюля первого этажа было выполнено по проекту художника Абдумалика Бухарбаева, который «многоцветием камней написал свою симфонию о расцвете республики, ее достижениях, о высоком техническом прогрессе и о ее участии в освоении космического пространства»[624]. «Симфония» представляет собой круговое монументальное панно, расположенное вокруг центрального ствола телебашни, общей площадью около 250 квадратных метров. Три сектора этой окружности с различными сюжетами выполнены в технике флорентийской мозаики из газганского и нуратинского мрамора, гранита и других локальных видов разноцветного камня. Два из них — «Плодородие узбекской земли» и «Телевидение» — представляют собой изображения танцующих женских фигур в длинных зеленых традиционных, хотя и показанных абстрактно, платьях и головных уборах. Они символизируют современный, и одновременно традиционный Узбекистан. Одна из женщин в танцующем движении рассыпает перед собой коробочки хлопка, другая — цветы. Женщин окружают телевизионные башни разных стран мира как символы прогресса и современности, рядом с ними помещены снопы пшеницы и парад планет.

На третьем мозаичном панно — «Полеты в космос» — представлена гораздо более статичная мужская фигура в скафандре и шлеме. В отличие от своих «соседок», мужчина показан не праздным, но, напротив, занятым самым важным делом «преодоления силой разума — силы тяжести», только уже средствами не архитектуры, а помещенного внутрь нее изобразительного искусства. Осмотрев панно, посетитель телебашни должен был зайти в расположенный в центре ее ствола лифт и устремиться вверх, тоже в некотором смысле «ближе к небу», но лишь на 100 метров — к смотровой площадке и ресторанам. Однако по правую руку от отчетливо «космической» фигуры изображен православный пятикупольный храм и Спасская башня Кремля — по-видимому, указывая на родину первого космонавта и на связь с «центром», по левую же руку размещен силуэт мавзолея Исмаила Самани и минарет Калян, намекающие на локальный контекст и неразрывность современности с традицией.

Оставшиеся части окружности оформлены в виде высокого динамичного рельефа, покрытого мозаикой, выполненной в византийской технике из почти не обработанных камней, в абстрактной стилистике. Из рельефа проступают узнаваемые силуэты: экран телевизора, ташкентская телебашня, солнце, плитка с авторской подписью художника и другие.

Как пишет Владислав Русанов: «Приемы национального зодчества были использованы при решении интерьеров вестибюля и залов ресторана»[625]. Двухэтажный вращающийся ресторан, в плане представляющий собой надетое на ствол башни «кольцо» был назван «Коинот», то есть «Космос», и размещен на высоте около ста метров — чуть выше того места, где «тренога» смыкается со стволом башни. Нижний зал ресторана, синий,