Фанфик по Аркейн - Grishocs

Отойдя на расстояние, я стал вглядываться, отметая в голове ненужные фрагменты на доске, и рисунок из бранных слов стал вырисовываться. В знак, который я никогда не забуду. Знак, что здесь была и совершила преступление Джинкс. Ведь слова складывались не в хаотическом порядке, а в картинку обезьянки. Но это сложно заметить из-за нарисованных схем на доске, еще и написанных белым мелом бранных слов.

Отойдя от доски, я окинул помещение взглядом и понял, что больше мне здесь делать нечего. Выйдя за дверь, я стал спешно уходить из Пилтовера. Мне надо было переварить то, что я узнал. Но опять же, рисунок мартышки не значит, что это Джинкс. Это мог быть и кто-то другой, хотя кого я обманываю. Кроме Джинкс, мартышку никто не рисовал. Правда, она это делала так, чтобы все знали, кто это сделал, а здесь как будто старалась это сделать незаметно. Если трагедии на мосту не было, то ее родители могли выжить, и ее судьба сложится по-другому. Опять же, где она выучила язык, который знал только Рин? Как сложилась его судьба, дружим мы или враждуем? У кого бы все это узнать? Думал я, когда перед мостом меня остановил патруль миротворцев. Среди них я не сразу узнал Вай. Она была одета в форму стража с кепкой на голове, закрывающей ее розовые волосы.

— Экко! Куда это тебя носило? — спросила она, подходя ко мне.

— Да так, с профессором разговаривал. — вру я.

— Ясно. Так ты видел Паудер или нет, с утра ее найти не можем. — спрашивает она.

— Насчет Паудер, хотел бы спросить, ты не замечала за ней никаких странностей? — осторожно спрашиваю я.

— Странностей? Экко, да она ходячий набор странностей, каждый божий день она ведет себя как сумасшедшая, все время ищет какого-то парня и строит свои механизмы. Боже, да она даже спать ложится с мягкой игрушкой, от которой у меня мурашки по спине. А ты спрашиваешь, не замечала ли я за ней странности. — эмоционально говорит Вай.

— А Джинкс она себя не называла? — спрашиваю я, уже начиная подозревать самое худшее из своих предположений.

— Откуда ты… — Отшатнулась она. — У нее опять приступ, да? Вот почему ее не было на обычном месте. — задумчиво проговорила Вай. — Где ты ее видел?

— Я ее сегодня не видел. — осторожно говорю я.

— Значит, все началось вчера, и теперь она может быть где угодно. — задумчиво говорит она.

— Объяснишь, в чем дело? — не выдерживаю я.

— В двух словах это не объяснить. Но раз ты теперь в курсе, что же, слушай. — нагнала интригу Вай. — Ты же в курсе, что моя сестренка не такая, как все, ее гениальный ум соседствует с безумием. Вот периодически это безумие и вырывается из-под контроля, сея разрушения на улицах города. Она начинает звать себя Джинкс и устраивать идиотские шуточки или залезая в сомнительные дела.

— Вай! Нам пора. — прокричали миротворцы, ожидающие Вай.

— Да-да, сейчас. Короче, если увидишь ее, убегай. В этом состоянии она может тебя и прикончить. — говорит Вай и начинает уходить. Схватив ее за руку, интересуюсь.

— Где ее можно найти?

— Зачем она тебе? — недоуменно спрашивает она.

— Вай, мы уходим. — прокричали миротворцы.

— Обычно она появляется в трех местах: дома, в убежище и у памятника магу. — говорит Вай, вырывая руку и переходя на бег, догоняет своих сослуживцев.

Так ещё бы хотелось знать, где сейчас ее дом и где это пресловутое убежище. Так что из всех вариантов, где я ее могу найти, это получается только памятник. Пройдя к середине моста, я встал рядом с памятником. Эта реальность очень странная для меня. Достав тетрадку, я облокотился об перила и стал листать записи местного Экко. Мне нужно немного подумать. Все расчеты в тетради сводились к тому, что он пытался создать химический элемент с нулевыми потерями. В тетрадке еще упоминалась Паудер, правда в негативном ключе, похоже, здесь мы, как и в том мире, не особо и ладим.

Захлопнув тетрадь, я убрал ее в карман и, посмотрев еще чуть-чуть на водную гладь, решил возвращаться в лавку к Бензо. Так как мне нужны детали и инструменты. Чтобы изготовить химический элемент, который может стать заменой хекстеку. Ведь надо с чего-то начинать. Вот только когда я оборачивался, никак не ожидал увидеть стоящую у памятника Джинкс. Из-за чего, отшатнувшись, чуть не улетел за перила.

— Так-так, малыш Экко и моя сестра. И о чем это вы таком разговаривали, что ты даже схватил ее за руку? — спросила Джинкс, не отрывая взгляд от статуи.

Она выглядела как в моем мире: те же полосатые штаны с оторванными штанинами до колен, топик с белым крестом, разношенные ботинки с фиолетовыми шнурками и металлическими вставками, та же прическа с двумя косичками, тёмно-фиолетовый макияж, но почему-то пустой взгляд. Правда, было еще одно отличие от моего мира: эта Джинкс была без оружия. И не стала на меня нападать, пытаясь меня прикончить. Но я все равно был на стороже.

— Ты что, язык проглотил? — спросила она как-то без эмоций.

— Да нет, просто задумался. — говорю я от неожиданности, пытаясь подавить рефлексы. Ведь эта Джинкс мне еще ничего не сделала.

— Ну так о чем говорили? — также без огонька говорит она.

— Да так, ни о чем.

— Ни о чем, значит. Ну-ну. — сказала она, нежно проведя рукой по статуе. Опустив руку, она развернулась и стала уходить.

— Постой. — спохватился я. Ведь как ее увидел, у меня все мысли вылетели из головы. — Мы можем поговорить?

— О чем? — остановилась она, встав вполоборота.

— О сейчас. — сказал я, став исполнять пришедшую в мою голову мысль, доставая тетрадку из кармана. Ведь ее надо заинтересовать. Я на русском пишу фразу, услышанную от Рина, и поворачиваю тетрадь к ней, показывая эту надпись: «Даже в самой темной комнате есть источник света. Ваша задача — лишь найти его»

Секундная заминка, и ее глаза как будто оживают.

— Где ты это увидел? — спрашивает она более энергично, даже повернувшись ко мне корпусом.

— Не увидел, а услышал. — говорю я, закрывая тетрадку.

— Сомнительно, что ты понимаешь, то, что написал. — говорит она на русском.

— У меня была не такая богатая практика в разговоре. — отвечаю я со своим произношением, над которым всегда смеялся Рин, называя меня странным словом «нига». Иногда даже заставляя меня его произносить в конце предложения, и все время отказывался объяснить