Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

бы сгрёб все пылесборники, кинул в коробку и выбросил. Фигурки зверушек смотрели на нас с полоток, разделяя сувенирную тарелку с видом на Марину Бэй Сэндс и бонсай. Особенно смешно выглядела парочка фарфоровых шарпеев – пародию на Гахо и Джоли их хозяин бы точно сам не купил. Не поставил бы он тут и бронзового дракона, протягивающего лапу к деревянной модели яхты. Повсюду акцент ставился на морской тематике, если не считать глупых вкраплений, явно подаренных кем-то. В результате осмотра я стала приходить к выводу, что это бунгало у Джиёна вроде чердака, на который забрасывают всё, чем не пользуются, но что жалко или некрасиво выбросить. Он заметил, как я смотрю на миниатюрных влюблённых шарпеев и подошёл, потушив сигарету в пепельнице на стеклянном столике на высокой ножке.

- Подарок бывшей, - сказал он, - она узнала о моих четвероногих друзьях и решила, что я приду от этого в восторг. - Кико? – уточнила я. - Нет, до неё. Приближение Джиёна позволило уловить мне его аромат, смесь табака и дорогой туалетной воды, мужской, сильный и околдовывающий запах, всё тот же запах недостижимой роскошной жизни, где походя пьют вино за несколько тысяч долларов, без повода, просто за ужином или обедом. Несмотря на вечный образ немного разгильдяя, не заморачивающегося тем, чтобы за собой тщательно ухаживать, Джиён был крайне чистоплотен и мне даже порой казалось, что он посещает маникюрный салон. Может быть, это следствие тёмного прошлого? Ощущение несмываемой с рук крови заставляет держать их в чистоте и порядке? В любом случае, я никогда не видела, чтобы ногти или пальцы Джиёна выглядели грубо, по-мужски небрежно, потемневшими от бесперебойно дымящегося в них фильтра, выделяющего никотин. От прикосновения таких рук не хотелось отшатнуться, отстраниться, они не имели ничего общего ни с физической, ни с моральной грязью. Мы миновали прихожую и, втроём, вошли в гостиную. На диване сидела Тэён, выкладывающая из ресторанных коробок и пакетов на тарелки еду на вынос, правда, оформленную дивно искусно, маленькими и аккуратными порциями со съедобными украшениями. Увидев нас, кореянка поздоровалась и начала рассказывать: - Мы заехали в «Вакханалию[52]», но попросили упаковать всё с собой. Захотелось посидеть в тишине. Да, Джи? – Он кивнул, усаживаясь рядом с ней. – Решили, что в узком кругу друзей пищеварение лучше, - хохотнула она. Не знаю, будет ли у меня хорошим пищеварение с такой картиной напротив, эта влюблённая парочка сведёт меня с ума. Переглядки грозили повториться, садиться нужно было куда-то напротив, но когда Сынхён опустился на диван, такой же, на каком сидели Джиён и Тэён, я выбрала кресло, стоявшее с торца стола, ещё раз подчеркивая, что с Сынхёном мы всё же не парочка, а отец и дочь. Джиён подвинул ближе к центру четыре бокала, взял уже открытую бутылку с угла, налил в два белого вина и посмотрел по очереди на нас. - Воздержусь, - подтвердил Сынхён своё твердое намерение завязать. Дракон поглядел на меня. - Я вчера перебрала, пропущу сегодня, пожалуй. - Не надо было жадничать, - улыбнулся Джиён мне в глаза. Я стала пьянеть от его улыбки. Нельзя же так! Когда закончился наш телефонный разговор, я в нетерпении предвкушала встречу, торопила вечер, который, казалось, никогда не настанет, я не находила себе места час за часом, но вот, я всё-таки здесь, и Джиён передо мной. Чем старше мы становимся, тем быстрее, почему-то, летит время, а самое ужасное, что слишком быстро пролетают именно счастливые мгновения нашей жизни. Я бы хотела, чтобы наши взгляды, если уж не губы, сомкнулись навечно, но им пришлось расстаться, разведясь. - Мэри, а что ты будешь? – Я не сразу среагировала, подзабыв, какую комедию мы ломали вчера. – Мэри? – позвала меня Тэён. Я моргнула, поворачиваясь к ней. - Прости. Что я буду? Что угодно попрохладнее, если можно, и не спиртное, разумеется. Еле избавилась от похмелья утром, всё же, метакса была палёная. - Или кто-то зря геройствовал, - опять вставил Джиён, прекрасно зная, что я не пила коньяка. – Скорее последнее, в том клубе не балуют напитки. И уж подавно не посмели бы подать дрянь в мою кабинку. - Сейчас везде обманывают, и кого угодно, - отмахнулась я. Тэён посмотрела на меня с умилением, или даже какой-то смешинкой, как на дурочку, которая не понимает, о чём говорит, после чего ушла на кухню в поисках выпивки для нас с Сынхёном. - Пойдёмте ночью на пляж? – отпивая вина, спросил у нас Джиён. - Ты бы предупреждал о своих гениальных идеях заранее, - потряс плечами Сынхён, намекая на костюм, - я бы оделся иначе.

- Как? В костюм более тёмного цвета? – расплылся язвительно Дракон. – Даша, ты видела когданибудь Сынхёна на пляже в плавках? Я да. Году в две тысячи двенадцатом, возможно. Или четырнадцатом – самое позднее. - Может, он плавать не умеет, - тут же выгородила его я. - Нет, я умею, но не очень люблю это всё, - поморщился Сынхён. - Ночью тут людей не будет. - А далеко пляж? – поинтересовалась я. - Выходишь с заднего двора, спускаешься по лестнице, метров пятьдесят по тропинке под уклон – и вот он, - нарисовал маршрут Джиён, - со второго этажа его видно. - Я бы сходила, - представив пустой берег под светом звезд, зажглась я этой задумкой. - И вообще, если уж предупреждать о гениальных задумках заранее, то кто-то должен был сообщить мне об изменениях ландшафта на том пляже, где я обычно гулял. – Джиён вопросительно кивнул мне. – Он же тебе уже показал шедевр современного искусства? – Я едва сдержала смешок: - Да, я видела. - И как тебе? - По-моему, здорово. А тебе не понравилось? - Как видишь, ищу теперь другие пляжи для прогулок. - Разве не в твоих силах убрать памятник, если тебя он не радует? - Он радует Сынхёна, видимо, поэтому я не трогаю. – Сынхён откинулся на спинку, довольно просияв. Тэён вернулась с двумя коробками сока. - Кажется, они ещё свежие, - поставила она их на стол, - апельсиновый и мультифруктовый. Ну вот, Джи, - привалилась она к нему под бок, - впервые вижу у тебя трезвенников в компании. - Я настолько ужасен? – хмыкнул он. - Ты-то тут при чём? Ты же сам не напиваешься. - Но