Живое Серебро - Anne Dar

с пустыми карманами – прихватил с собой шкатулку с двенадцатью сапфирами, каждый в три карата. В суматохе никто ничего не заметил, так что камни благополучно остались при мне. Выждав пару лет, я сбыл одиннадцать синих сапфиров, оставив себе только один, белый. За счёт тех камней я и купил этот дом, обустроил его и, недолго думая, женился на девушке, в которую был влюблён.

– Женился? – я замерла от удивления. – Я не знала, что ты был женат до матери… – эта информация настолько потрясла меня, что я не знала, как реагировать на услышанное: я только что поняла, что совсем ничего не знаю о жизни Берда, существовавшей до нашей встречи! – Это кольцо… Оно принадлежало твоей первой жене?

– Нет, – при этом ответе он как-то пьяно взмахнул головой, хотя был абсолютно трезв. – Этот белый камень я хотел подарить своему ребёнку, и потому заключил его в это кольцо. Я ведь мечтал о сыне, знаешь… Думал, родится мальчик и, когда придет час, он подарит это кольцо своей жене, которая родит мне внуков, конечно же, целую свору мальчишек, с которыми я даже седовласым стариком буду носиться по крышам “J”, – при этих словах он как-то странно ухмыльнулся, на что я тоже отозвалась ухмылкой, но крайне неуверенной, как будто предчувствующей неладное. – В течение пяти лет того брака беременность никак не наступала, а потом вдруг, совершенно неожиданно, случилась… Мы были очень счастливы, потому что очень долго и очень сильно ждали этого события в наших жизнях… Жена умерла, успев только один раз взглянуть на появившегося на свет младенца. У нас родилась девочка… Ребёнок не прожил и одного часа – ушёл вслед за матерью… Я сильно горевал, отстранился от всего мира, с головой ушёл в контрабандистскую деятельность, совсем не смотрел на женщин, видя в них лишь потенциальную угрозу, а потом… Спустя четыре года после пережитой трагедии, встретил твою мать, которая познакомила меня с тобой. Так у меня появился второй ребёнок, моя вторая дочь – ты, Дементра Катохирис.

Я не знала, что ответить на это… Совсем растерялась. Как же так?.. Почему я не знала до сих пор… А мать знает? Почему он не рассказывал… Он всерьёз считает меня своей родной дочерью! Взаправду! Ведь сказал же он: “Моя вторая дочь – ты, Дементра Катохирис”!

Кажется, у меня навернулись на глаза слёзы, потому что Берд поспешил отвести от меня взгляд. Он взял лежавшее на моей ладони кольцо, развернул его и указал пальцем внутрь изделия:

– Смотри, камень вставлен таким образом, что если смотреть внутрь кольца, тогда можно увидеть дно камня. Присмотрись получше, и увидишь, что на этом камне имеется искусная гравировка.

Я присмотрелась и действительно увидела нечто едва различимое:

– Что это? Буква “К” и маленькая точка?

– Это моя личная метка, которую я оставил на всех сапфирах, какие у меня были. Своеобразный авторский знак.

– Но такую тонкую работу мог исполнить только мастер своего дела, настоящий ювелир.

– Я был всего лишь подмастерьем великого ювелира и не менее великого человека, старика семидесяти лет, который погиб в том пожаре…

Я вдруг вся внутренне содрогнулась: скольких же людей он потерял до нас? Как он вынес всё это?

– “К.” – значит: Катохирис. Ты Катохирис, Дементра. Пожалуй, носи это кольцо на шее, в виде подвески, а не на руке, а-то на руке небезопасно…

– Что?! Нет! Ты отдаёшь это кольцо мне?! Октавия твоя старшая дочь…

– Ты моя старшая дочь, – с этими словами он снова вручил ценность мне, на сей раз как будто вдавив кольцо в мою ладонь. – Катохирис Дема-Деми-Дементра, дочь Берда Катохириса. Так есть и так будет всегда – где бы ты ни была и кем бы ни стала, как бы ни сложилась твоя судьба, помни об этом неизменно и не забывай. И если у тебя когда-нибудь будут дети, которых я не узнаю, пусть они знают имя своего деда.

У меня снова заслезились глаза, так что я опустила взгляд вниз, на подвеску, которую стала крутить между пальцев с чрезмерным, то есть неестественным интересом.

– Голова болит после вчерашнего? – вдруг угадал отец.

– Ага… А у тебя нет?

– Я на опыте, – весело ухмыльнулся он, и я сразу же ухмыльнулась в ответ.

Подняв взгляд, я своевременно увидела тень возле входной двери и быстро спрятала бесценный подарок за пазухой. Колокольчики над дверью звякнули, и порог лавки переступил ещё один повод для треклятой грусти – Стейнмунн Рокетт.

Мы отдали Рокетту его долю: сто монет без десяти, отсчитанных в долю шахтного вора, ещё с утра пораньше переданную Бердом их законному владельцу.

Наблюдая за тем, как мужчины рассчитываются, я поймала себя на том, что стараюсь больше смотреть на Берда, чем на гостя.

– Какие новости по Кантону? – наконец первым заговорил Берд.

– Митинг прошёл бурно, перерос в статус бунта. На улицах мусор, битая брусчатка, повсюду осколки стекла, беспризорно разбросаны огарки факелов… Из интересного: есть раненые среди ликторов.

– А это уже серьёзно, – весомо отметил Берд.

– Очень весомо. У ликторов серьёзные проблемы в связи с локально провальным подавлением последних митингов. Кар-Хар недоволен, и это известно уже сейчас, – при этих словах Рокетт красноречиво приподнял брови. Он – наши шпионские глаза и уши, и неважно, каким образом он добывает бесценную информацию, которой в Кантоне-J владеют даже не все ликторы, а только верхушка ликториата, важно лишь то, что его осведомлённость крайне опасна…

– Быстро, однако, Кар-Хар дал знать о своём недовольстве, – снова резонно заметил Берд. – Это не может быть хорошим знаком.

– Говорят, что закреплённые за J ликторы слишком лояльны в отношении местного населения, что может быть вызвано нарушением субординации, то есть существованием тайных связей…

– О каких ещё связях может идти речь? – возмущённо нахмурившись, решила уточнить непонятное я. – Ликторы обдирают народ до ниток – народ ненавидит их в ответ: какая же в этом может быть лояльная связь?

– Имеется в виду связь ликторов с местными женщинами, – снова красноречиво приподнял одну бровь рассказчик.

Я мгновенно спешилась:

– А… Ясно…

Стейнмунн продолжил:

– Они распускают местный бордель. Уже сегодня утром на улицу выгнаны десятки женщин, окна и двери бывшего публичного дома напрочно заколочены для демонстрации серьёзности настроения Кар-Хара и общего положения. Ходят пока ещё непроверенные слухи, будто в медицинском пункте сегодня же начнут делать ДНК-тесты по образцам крови местного населения и ликторов, с целью выявить среди ликториата “сроднившихся с челядью”. Говорят, что ликторов, у которых будут обнаружены бастарды, будут лишать всех рангов и переводить в другие Кантоны в качестве клеймёных. Но это ещё не всё: в наказание за прошедший бунт, торговый налог вырастет до пятидесяти пяти процентов. Однако и не это главные новости. Рабочий день шахтёров увеличится на полчаса до первого зимнего дня.