Ужасные сказки братьев Гримм. Иллюстрированное издание - Якоб и Вильгельм Гримм

На рассвете появилась белая птица, запела дивную песню, взмахнула крыльями и повела их прочь из чащи. Они шли за ней, пока не увидели дом – странный, как из сна: стены его были из хлеба, крыша – из пирогов, окна – из сахара.

– Начнём пир, – прошептал Гензель. – Я съем кусок крыши, а ты – стекло.

Они начали грызть. Вдруг раздался голос:

Хрум-хрум-хрум, Кто грызёт мой теремок?

– Это ветер, – ответили дети и продолжили есть.

Дверь распахнулась, и вышла старуха с горбатой спиной и костылями. Её лицо было, как сморщенное яблоко, а глаза – муть без зрачков.

– Заходите, детки, – прохрипела она. – Я вас не обижу.

Она накормила их досыта, уложила в белые постели. Дети подумали, что попали в рай.

Но старуха была ведьмой. Дом она выстроила, чтобы приманивать детей. Съест одного – и будет пир. Видела она плохо, но чуяла, как зверь.

Наутро она схватила Гензеля и посадила в клетку:

– Его откормим. Потом я его съем.

Гретель же заставила готовить еду. Её саму кормили одними очистками. Ведьма каждый день щупала палец Гензеля, но он подавал ей косточку. Она слепо щупала – и злилась.

Через четыре недели ведьма сказала:

– Завтра всё. Жирный ты или нет – я тебя съем.

Гретель велела топить печь. Когда пламя разгорелось, ведьма сказала:

– Лезь внутрь, проверь, хорошо ли натоплено.

– Я не знаю как, – ответила Гретель.

– Глупая! Вот так! – закричала ведьма и сунулась сама в печь.

Тогда Гретель изо всех сил толкнула её, захлопнула железную дверцу и заперла. Ведьма закричала, забилась, но было поздно. Она сгорела заживо.

Гретель побежала к брату, отперла клетку:

– Всё кончено. Ведьма мертва.

Они обнялись, и счастье впервые сжало их сердца. В доме они нашли сундуки с жемчугом и драгоценностями.

– Эти камни лучше моих белых, – сказал Гензель.

Гретель наполнила ими фартук, Гензель – карманы. Они вышли из дома. У озера увидели белую уточку.

– Ни моста, ни лодки, – сказал Гензель.

Гретель позвала:

Уточка, уточка, Гензель и Гретель стоят. Ни моста, ни плота – Подвези нас, добрая.

Уточка подвезла их по одному. Дальше дорога стала знакомой. И наконец перед ними появился родной дом.

Они вошли. Отец обнял их и заплакал. Мачеха к тому времени уже умерла.

Гретель вытряхнула жемчуг, Гензель – камни. Все беды закончились, и они жили в покое.

Примечание

«Гензель и Гретель» – одна из самых известных сказок братьев Гримм, но под внешней узнаваемостью скрывается глубокий и жестокий фольклорный пласт, связанный с темами детоубийства, голода, инициации и возмездия. Это не просто история про детей, которые победили ведьму, а ритуальное повествование о прохождении границы между жизнью и смертью, детством и взрослостью.

Сюжет начинается с голода, как с фольклорной катастрофы, которая размывает нравственные границы. Мачеха предлагает избавление от «лишних ртов» через вывод детей в лес, т.е. изгнание из человеческого мира. Лес здесь – пространство смерти и инициации, где человеческое заменяется нечеловеческим: домик из еды, ведьма, птицы, пожирающие хлеб – всё это намекает на границу между миром живых и мёртвых.

Гензель, собирающий белые камешки, – образ маленького Тезея: он оставляет след, чтобы вернуться из лабиринта. Камешки – символ знания и памяти. Когда вместо камешков приходится использовать хлеб, путь оказывается обречённым на забвение: птицы (часто ассоциируемые с душами или с проводниками между мирами) уничтожают крошки, словно стирая следы между мирами. Это момент окончательного отрыва от родного мира.

Домик из еды – глубокий символ. С одной стороны, он воплощает детскую мечту и чудо, с другой – это ловушка, обманчивое изобилие, за которым стоит каннибализм и смерть. Ведьма – это архаический женский архетип, мать-пожирательница, у которой внутри – печь, а снаружи – мед. Это мнимая забота, оборачивающаяся насилием. Примечательно, что Гретель сначала сама кормит брата, а потом сама становится поваром для ведьмы – её обучают роли готовящей женщины, но она же этой ролью пользуется, чтобы победить.

Момент с прутиком вместо пальца – один из ключевых: ведьма, слепая от старости (или нечеловеческой природы), не может отличить истину от обмана. Но в этом обмане нет злобы – только инстинкт выживания.

Победа над ведьмой – не просто избавление от зла, а инициация в новую силу. Сожжение ведьмы в печи – обрядовая смерть, которая превращает детей из жертв в самостоятельных героев. Они выходят из дома смерти с сокровищами, что напоминает древние сказания о подземных путешествиях за знанием и благом. Эти драгоценности – не просто золото: это награда за прохождение инициации, метафора опыта.

Белая уточка как перевозчик через воду – образ из мифологии: от Леты до Стикса. Она выполняет роль перевозчика душ через реку между мирами.

Возвращение домой сопровождается смертью мачехи. Это не месть, а естественное исчезновение: она исчезает, как исчезает власть старого страха. Отец пережил вину, и теперь дети возвращаются уже не как дети, а как носители нового порядка. С собой они приносят магическое золото – не богатство, а опыт, и в этом – настоящая победа.

Три змеиных листа

Жил-был бедный человек, который настолько одряхлел от нужды, что уже не мог прокормить своего единственного сына. Тогда сын сказал:

– Дорогой отец, вам и так тяжело, я только обуза. Лучше я уйду сам и попытаюсь заработать себе на хлеб.

Отец благословил его, и с большой печалью они распрощались.

В то время король одного могущественного государства вёл войну. Юноша пошёл к нему на службу и выступил в поход. Когда они встретились с противником, разразилась кровавая битва. Ядра градом сыпались на войска, товарищи юноши падали один за другим, и даже командир погиб. Солдаты хотели обратить всё в бегство, но юноша вышел вперёд, воодушевил их и крикнул:

– Не дадим погибнуть нашей родине!

Тогда воины последовали за ним, он прорвался вперёд и разбил врага.

Когда король узнал, что победой он обязан одному лишь этому юноше, он возвысил его над всеми, одарил несметными богатствами и сделал первым человеком в своём королевстве.

У короля была дочь – прекрасная, но очень своенравная. Она дала обет: не выйдет замуж за того, кто не пообещает, что в случае её смерти он ляжет с ней в могилу и будет похоронен живьём рядом с её телом.

– Если он