Courgot - Евгений Владимирович Сапожинский

Такая карма. Я раздумывал, врубить ли дядька и продолжать работать, или дождаться возвращения Поджера. Дядюшкой Поджером я прозвал босса на третий день работы в данной конторе. Честно говоря, я даже испугался поначалу, не сошел ли он с ума. Сначала Поджер долго орал и чуть не плакал о якобы потерянной кассете с загранами, которую он сдуру запихнул в карман и забыл о ней. Лариса в десятый раз перерывала барахло на столах. Я чувствовал себя полным идиотом, потому что эту кассету я практически дал ему в руки, точнее, поставил на его стол рядом с клавиатурой и специально заострил внимание: вот она, кассета. Уже тогда я смекнул, что моему начальнику нужно все разжевывать, по крайней мере, для очистки совести. Дядюшка Поджер истерил минут двадцать (все клиенты в страхе разбежались — это не преувеличение), мы с Ларисой молча сикали кипятком. Наконец кассета нашлась.

Поджера снедала жажда деятельности. Я опасаюсь людей в таком состоянии. К тому же голова уже начинала разламываться и требовать жидкого лекарства. Работа была явно не в радость. Начальничек же надумал повоевать с инсектами. Видимо, это занятие успокаивало его нервы, хотя вопрос еще тот… Я предложил предпринять более конструктивный подход, отравить их чем-нибудь, например, коктейлем из паленого коньяка и протухшей пепси-колы, да куда там. Поджер вооружился бесплатной газетой и стал мочить шестиногих супостатов. Некоторое время тишина прерывалась лишь тремя негромкими звуками: убогим кликаньем мышки, шорохом подсчитываемых Ларисой купюр и шлепаньем газеты. Вот это работа. Минут через сорок (двадцать? десять? — за компьютером время летит незаметно) — я понял, что что-то не так. Уже давно не было слышно канонады.

Мы заглянули в Великую Компьютерную — сначала Лариса, а потом и я из-за ее спины. Если бы не сильное желание жрать и пить, я кончил бы напару с Ларисой от хохота. Алексей Николаевич Вечный (это его подлинное имя) охотился. Оказалось, что грохнуть таракана не так-то просто. А. Н. вспотел, очки съехали на кончик носа. Таракан заполз под копир, а доблестный охотник его поджидал. Насекомое рискнуло появиться на свет и осталось живо — Поджер опять промахнулся, жутко матерясь.

— Что же вы так нервничаете, Алексей Николаевич? — подколола его Лариса.

— А я не понимаю! (Шлеп!)

— А чего вы не понимаете, Алексей Николаевич?

— Не понимаю! — заорал Поджер (Шлеп! Шлеп! Шлеп!!!) — Не понимаю, хули он тут ползает!

Я сполз по стене почти до пола. У меня началась тихая истерика.

Тут опять пришли клиенты, но сразу оробели, услышав вопли. Лариса прикрыла дверь. Мы успокаивали страждущих минут десять, но они ушли. Виноватым, оказался, естественно, я.

Я принялся доделывать клиента, который свалил минут несколько назад — сколько не помню; сказал, что зайдет позже. Уговаривать других мне было не с руки. Каких клиентов не люблю — это таких, которые обещают зайти еще раз. Кайф цифровой фотографии заключается в так называемой купейной психологии: ты получил деньги (это прежде всего, то есть деньги сейчас, но стулья вечером), побазарил с клиентами о жизни, сделал им так, чтоб понравилось, но и не выходя из рамок технических требований — это Сцилла и Харибда документной фотографии, — а потом давай им хорошего пинка под зад. Вся сфера обслуживания построена на этом — если не просечешь, чокнешься. Исключения? Есть. Так называемые постоянные. Например, дребезжащий старик. Есть положительные типы, но их мало. Морда у заказчика была нестандартная, и пришлось ее уделывать. Хорошо хоть, не баба, а мужик. С мужиком приятнее работать вдвойне: во-первых, они менее требовательны, во-вторых, у них прически аккуратней. От съемки барышни, прекрасной барышни ты ловишь лишь эстетическое удовольствие, причем очень эфемерное. Забавный заменитель секса.

Бывают красавицы. Но редко. Кукольную физиономию снять легко — ну что ж, Барби она и есть Барби. Чем же больше дефектов лица — тем больше проблем. Тотальное какое-то дерьмо — прическа. Лохматый хайр на финской визе, если фона нет и приходится прибегать к заливке — настоящий кошмар. Иногда возиться с этой дурью приходится довольно долго. За это меня имел в одно место (кому не понятно — в мозг) шеф. Полная херня. Какой смысл выглядеть на визе или паспорте лучше, чем ты есть? Эх, аналоговые времена. Воспоминания!.. Тогда ведь как было? Что имел на входе, то и получил на выходе. Тем более при контактной печати: можешь только поправить горизонт, не более.

Скосив глаза, снова посмотрел на происходящее в Умной Комнате. Шеф сделал еще одну попытку. А. Н. сосредоточился; он собирался нанести решающий удар. Пришли другие клиенты, аж четверо. Естественно, все на визу, и, естественно, в Финляндию. Посмотрев на прическу девочки (это была, понятное дело, семья, я вздохнул). На третьем дубле Лариса задышала мне в затылок, но я превозмог; тут же раздался хлопок и короткое «А!» Хищный Поджер рассматривал коричнево-белое пятно на газете. Попал, охотничек. Дядюшка Поджер повесил-таки картину.

…Вынул дядька и глянул на него мельком. Мельком потому, что, судя по всему, Поджер в полной мере насладился акустическими эффектами «Соньки» и надумал как-то материализоваться. Мне эти эффекты были не по кайфу. Он собирался выйти из студии. Лариса хотела было заерзать жопой, но это было не в ее духе. Плюнув на все, я снова раскрыл дядька.

Да, все было бы совсем хорошо, если б не Поджер. Точнее, Лариса. Она заинтересовалась. Будь проклята интересующаяся женщина! Да посиди ты немного на кухне! Поджер возник как черт из табакерки и обратился к Ларисе с каким-то своим поджеровским вопросом, несчастная красавица стала ему отвечать, и в конце концов Поджер узрел, что картинка, созерцаемая мной, явно не та. Мне было слишком интересно ее рассматривать, чтобы отвлекаться на каких-то поджеров. Я даже не стал отпираться, хотя можно было попробовать, закосить под какой-то свой умняк, а потом отмазаться, что клиент, видите ли, передумал. Быстро свернул. Но Поджер заинтересовался дядьком.

«А это что?» Произошло самое страшное: Поджер уличил меня в так называемой халтуре. Он не мог поверить в то, что я могу что-то делать бесплатно. Я тупо пялился в монитор — дядек завораживал меня все сильней. Загвоздило. О чудо! Кто-то позвонил Поджеру на мобилу, и он решил исчезнуть. Пообещав недобро напоследок, что серьезный разговор состоится вечером. Я перевел дух. «Кто это?» — лучше б эта мочалка молчала, но такое уж у этих баб железо, да и программное обеспечение — хуже некуда. Молчи, подруга. Нет, это все пустые надежды. Помолчи. Ну можешь