Жить - Кельта

поманила к себе зрителей и предложила им попробовать. Большинство согласились, но только сделанных днём копий на всех не хватало, поэтому вооружились только Яр и двое самых старших из сирот, остальные нападали кулаками и пинками.

Мала отбивалась и уворачивалась, не давая достать себя, и била в ответ, не сильно, но больно. Спустя две части часа стало понятно, что даже так, гурьбой, они не победят, да и волховица уже тяжело дышала.

— Хотите научиться? Если да, то вечером выходите во двор. Но если придёте, не смейте ныть и жаловаться!

Мала подобрала отлетевшее копьё, два других забрала у своих соперников и все копья прислонила к стене у двери. Она улыбалась, но огоньки уже потухли и этого никто не видел.

И дни полетели — все жители были заняты, что ни доли свободной не было. С рассвета и до ужина расчищали огород и будущее поле, где уже насыпали грядки садили овощи, дети заботились о живности, часть девушек усадили одеждой заняться — чинить и перешивать что есть. Немного подумав, Мала нашла заросли крапивы и посыпала их живикой, с отряженными рукодельничать потом собрали и принесли. Через несколько дней повторили и за две недели собрали достаточно, чтобы надолго хватило. Волховица по полдня проводила с этими девушками, помогая и просто руками, и своей силой ускоряя и облегчая работу. «Не лён и даже не конопля, но хоть так пока» мысленно утешали себя девушки и превращали стебли в кудели, кудели в нитки, а нитки в полотно.

Ясна близко ни с кем, кроме Верееи, не сошлась и к большой работе не притрагивалась. Но вместо ходьбы по воду с коромыслом, суеты у печи, копошения на огороде или стирания рук в мозоли нитками, волховица либо уходила в лес за молодыми травами, либо занималась изгнанием хворей и латанием тел людей вокруг. К вечеру уставала она не меньше остальных, но стоило только вспомнить какими эти сироты к ней пришли, сил прибавлялось.

А после вечерней трапезы мальчики, юноши и мужчины выходили во двор, где их ждала Мала. Теперь деревянных палок, ещё и под рост, хватало каждому. Девушка больше не пыталась выстоять против толпы, а по-настоящему наставляла и как держать копьё, и как стоять с копьём, и как копьём биться.

А ещё сёстры слушали каждодневный шум на дворе и за забором, украдкой вглядывались в лица, наблюдали за лицами и шагами… и понимали — почти получилось.

Глава 10

Часы не часто нам нужны,

Да и разные они бывают.

Но одно остаётся неизменным —

Едва последняя песчинка или капля упадут вниз

Их переворачивают.

Незаметно подошел срок весенней Ночи Мириадов Звёзд. На расчищенном пустыре сложили дрова и хворост в круг примерно сажень в поперечнике и подтащили брёвна присесть. А когда начало смеркаться собрались рядом с костровищем. Последними пришли волховицы и среди сирот их волховки казались праздничными и нарядными, как и вышитые сорочка и понёва Верееи или добротные сорочка и гати Яра. Тихие разговоры, редкие смешки и жалобы на вечернюю зябкость стихли.

Мала шла, отстав от Ясны на полшага и по правую руку и несла тяжёлый короб. Проходя мимо младшая порой задерживалась и спрашивала перестал ли болеть живот, не беспокоит ли теперь нога, не подводят ли глаза у тех, кого лечила все эти дни, на что старшая лишь улыбалась из-за спины. Почётного места им не приготовили, поэтому девушки встали возле дров выше по склону. Мала кивнула, ободряя сестру и достала из короба братину дольше локтя длиной, одна подручка словно птичья голова с клювом и гребешком, другая — короткие пёрышки, на широких боках вырезаны крылышки. А внутри до краёв полная, как только донесли не расплескав. Старшая осторожно с лёгким поклоном передала тяжёлый сосуд сестре и вернулась к коробу. Ясна молча смотрела на травяной взвар, сдобренный мёдом, потом подняла взгляд и всмотрелась в лица стоящих рядом людей, задрала голову к сверкающему ливню, и впервые громко, почти крича, сказала:

— Добро пожаловать домой!

Ясна отпила немного и передала братину Мале, которая, глотнув, пустила её дальше Верее, Яру, Блажику и остальным. Затем из короба достали утром испечённый хлеб и Ясна перед тем, как разделить его, отломила кусочек и бросила в середину кучи хвороста, откуда неожиданно для многих начал разгораться огонь. Старшая незаметно встряхнула чуть занемевшие пальцы и улыбнувшись, приняла свой кусок хлеба, глядя как потянулись дети к костру погреться.

Совсем стемнело, да и дрова наполовину прогорели. Братина опустела, хлеб доели и на лицах собравшихся стало меньше тревог, больше улыбок и холодная каменная стена, разделявшая мир на я и остальные исчезла. Когда от костра остались лишь подёрнутые белым пеплом, но порой внутри ещё рдеющие угли, все разошлись.

Час спустя Мала простоволосая лежала на коньке крыши и смотрела на летящие брызги света, заполонившие небо и не хотела ни о чём думать, когда тёплая ладонь нежно прикоснулась к её лбу. Рядом села Ясна, тоже без повоя и волховки в одной сорочке. В другой руке у неё был треснувший поминальник, который она бережно поставила на крышу и засветила крошечный светлячок так, чтобы казалось, что это масло горит на пеньковой нитке.

— Вспоминаешь отца и братьев? — тихо спросила Ясна, перебирая волосы сестры и глядя на отражения звёзд в её глазах. — Маму?

— Нет. Просто устала и не могла заснуть. — Мала прикрыла глаза и чуть потянулась.

— Может тогда пожалеешь себя и перестанешь истязать? — жалобно спросила младшая. — У тебя нет дара пестуна, да и коли был бы, так бы его не растрачивала. А ты на живику свою кровь тратишь. Уже бледная вся, скоро совсем ослабнешь. Остановись… Даже сегодня просто огонь зажечь ты едва смогла. Да и зимой сколько себя изводила, что ночью лучины жгла, вместо светляков.

— Эх, Яснушка. Капля крови частая плата, не страшно. Потом, когда станешь сильнее, покажу что да как. А что до огня… Ха, зато видела как разгладились лица сирот?

Ясна покачала головой и тоже подняла взгляд к звёздам. Небо цвело всё ярче и до рассвета ещё долго, очень и очень долго.

* * *

Звёзды летели, оставляя за собой светящийся быстро гаснущий след, но взамен потухших появлялись всё новые и новые. Небо горело от пронзительных голубого, белого, жёлтого, алого… а брызги отражались в остатках пития в братине. Горан стоял и молча смотрел на цветную рябь