Лабинцы. Побег из красной России. Последний этап Белой борьбы Кубанского Казачьего Войска - Федор Иванович Елисеев

них не было энтузиазма служить в Красной армии для защиты Отечества, то и не было духовного протеста. Они были как бы в заболевшем своем Отечестве, а мы – из разоренного Казачьего гнезда.

На удивление – здесь мы встретились со своими офицерами Войска, которых из Бутырской тюрьмы вместе с колчаковцами поместили в эти казармы, так же как кандидатов на военно-политичесие курсы. Вот они, наши кровные:

1. Генерал-майор Абашкин – Атаман Баталпашинского отдела, бывший штаб-офицер и командир 1-го Лабинского полка Великой войны на Турецком фронте.

2. Генерал-майор Косинов – старый екатеринодарец, в месяцы революции командир 1-го Кавказского полка, первопоходник, при капитуляции армии начальник, кажется, 1-й Кубанской дивизии.

3. Полковник Калугин – наш старейший Кавказец, образцовый офицер, бессменно в своем полку в Закаспийской области; летом 1919-го под Царицыном, командуя 1-м Кавказским полком, потерял один глаз в бою. Отец трех сыновей, кадет Владикавказского корпуса.

4. Полковник Пучков – наш старый Кавказец, на Великую войну вышел старым подъесаулом, командиром сотни; в Гражданской войне служил в тылу.

5. Полковник Авильцев – наш старый Кавказец, на Великую войну вышел старым подъесаулом; в Гражданской войне служил в тылу.

6. Полковник Удовенко – родной брат адъютанта Корниловского конного полка, убитого в бою в 1918-м, наш старый Кавказец, на Великую войну вышел подъесаулом и старшим адъютантом Закаспийской отдельной казачьей бригады, умный и всесильный был адъютант при добром начальнике генерале Николаеве; Гражданскую войну провел в тылу.

7. Полковник Гридин – полковой адъютант в мирное время 1-го Кавказского полка, умный, корректный, на Великую войну вышел сотником; его служба в Гражданской войне мне неизвестна.

8. Полковник Штригель – бывший воспитатель Владикавказского кадетского корпуса.

9. Полковник Березовский Константин Георгиевич, артиллерист.

10. Полковник Безладнов, артиллерист.

11. Полковник Черник.

12. Полковник Шепель. Эти три полковника возрастом под 45 лет, каких они станиц и по службе – мне неизвестны, так как держались осторожно и мало с кем входили в общение. Все они кадровые офицеры-артиллеристы.

13. Полковник Капуста – старый офицер 1-го Таманского полка, высокий, сухой, немощный, заросший волосами, ни с кем не разговаривающий.

14. Войсковой старшина Горбачев – высокий, крупный блондин, компанейский офицер, отличный хоровой певец-бас.

15. Полковник Дьячков – известный инструктор гимнастики, не казак.

Это все старые офицеры. О молодых укажу по мере развертывающихся событий.

Новая анкета. Наша жизнь в Москве

На второй день нам приказано явиться в штаб Московского военного округа для регистрации. В нем все должности занимали бывшие офицеры. Они одеты в гимнастерки или кители, с оставшимися швами от погон на плечах. Приняли любезно, по-офицерски. На наши короткие вопросы ответили, что они в большинстве москвичи и автоматически остались на своих местах, так как надо существовать и содержать семью. К нам – полное сочувствие.

Нам вручили новые анкеты, только «для военных», с точным указанием полученного гражданского и военного образования, прохождения службы, чинов и должностей до октябрьского переворота 1917 года. Дальнейшая служба, должности и чины, полученные в Гражданской войне, их не интересовали, то есть штаб Московского красного военного округа не интересовала наша служба в Белой армии. Все мы были превращены в тех, коими были до октября 1917 года. Я стал подъесаулом и командиром сотни (бывшим).

И объявили, что мы зачислены кандидатами на военно-политические курсы, после прохождения которых будем отправлены на Польский фронт «для защиты Отечества». О нашем предназначении в отношении защиты красного отечества мы потом острили и смеялись, так как защищать «это отечество» мы совершенно не собирались.

Еще объявили нам, что мы свободны и «до очереди на курсы» можем заниматься, чем кто хочет, но жить в казармах и на выход со двора каждый раз иметь письменный пропуск от комиссара казарм.

При регистрации мы обнаружили, что среди нас нет корниловцев, войсковых старшин Трубачева и Лебедева и командира Полтавской бригады полковника Борисова. Они бежали.

После падения Крыма оттуда к нам, в Екатеринбург, прибыла супруга полковника Дударя, которая рассказала, что Борисов пробрался в Крым и доложил генералу Врангелю о нас. По слухам, Трубачев и Лебедев бежали на Кубань. Судьба их неизвестна.

О полковнике Борисове. К нему, в Кострому, прибыла жена и свояченица-барышня. Они часто приходили к нам по вечерам, когда мы жили уже в казармах. С нами ехали и в Москву. Борисов родом не казак. Видимо, жена и свояченица достали для него соответствующий документ, они устремились на юг и достигли своей цели. К нашим семейным с Кубани никто не приезжал. Знакомств никаких здесь не было. Нет и денег. Мы были, как в иностранном государстве, беспаспортные, и наш костюм был «полуазиятский». Куда же и как бежать?..

Один «государственный гараж» запросил группу рабочих для расчистки своего двора. Наряд приказано сделать из нашей группы, в 25 человек. Утром подали грузовик. И мы несемся по Москве – мимо Симоновского монастыря, мимо Кремля, через Театральную площадь на Тверскую улицу и дальше куда-то… Москву многие из нас совершенно не знают и впервые здесь, в Белокаменной. Грузовик движется быстро. Мы все стоим на ногах, держась друг за друга и за борта грузовика. Москва показалась нам серой и грязной. Движение на улицах слабое. Идущие люди сумрачные и не обращают на нас никакого внимания.

Мы проезжаем Триумфальную арку у Варшавского вокзала и въезжаем на Петровское шоссе. Знатоки Москвы показывают нам на знаменитый ресторан «Яр». Петровское шоссе величественное. Вот и знаменитая Ходынка. Вдали чуть видны палатки красноармейцев и слышатся звуки сигнальной пехотной трубы.

С шумом, с грохотом грузовика мы въехали в какой-то двор, полный разного мусора и поломок. Рабочей толпой высыпали на землю. Из конторы вышел чистенький молодой человек лет двадцати пяти, интеллигентного вида, в макинтоше. Старший над нами Хоранов немедленно же представился ему, сказав, что он генерал, а его рабочие – пленные офицеры Белой армии.

Молодой человек смутилея, пожал Хоранову руку и подошел к нам. Застенчиво и очень сердечно он сказал, что работа у него грязная, и он не знает, подойдет ли она нам. Но «она платная», – добавил начальник гаража.

Группа рабочих человек в двадцать, стоявшая тут же, с интересом рассматривала нашу «экзотическую группу казаков, белых офицеров, с погибельного Кавказа», и мы не заметили в их глазах недоброжелания к нам, а скорее – любопытство.

Полковник Хоменко, боясь, что если мы не получим работы, то не получим и заработка при нашем безденежье, быстро спросил – какова работа?

– Да вот, надо убрать мусор и перенести поломку отсюда и досюда, – смущенно отвечает начальник государственного гаража.

– Ну что, господа, беремся? – авторитетно окинув нас глазом, спросил